Михаил Ишков - Операция «Булгаков»

Клепков улыбнулся.

– Вот примерно в таком разрезе…

Я прочистил горло и спросил:

– Хорошо, в таком случае скажи, каким образом твой дед сумел утаить телеграмму, посланную Бегемотом, когда все печатные материалы, связанные с пребыванием Воланда и компании в Москве, исчезли. Растворились, так сказать, в воздухе?

– Ты и до этого добрался? Поздравляю. Наверное, Погребельского работа. Ты этого мелкого беса особо не слушай. Стас соврет, недорого возьмет, но в этом случае он прав – такие слухи про моего деда ходили. А насчет телеграммы сам догадайся. Если не догадаешься, подскажу, но только если оставишь меня в живых и договоримся об издании. Тут такие дела наворачиваются…

Дома я долго и тупо разглядывал подсвеченную городскими огнями тьму.

Истина открылась сразу и наотмашь – меня опять развели! Об этом впопыхах не расскажешь. Ко всем мистико-историческим причудам добавилось откровенное предательство.

Мне стало не по себе – с трудом верилось, что Нателка оказалась продажной тварью, проникшей в булгаковское литературоведение по заданию «либеральных писак». Оказывается, враги окружают меня со всех сторон. Подслушивают, следят с телевизионного экрана, прячутся за утюгом… Бесшумно подкрадываются сзади…

Я рывком обернулся. В комнате царил полумрак, история в обнимку с литературой спали по разным углам…

От ипохондрии меня оторвало мяуканье за окном.

Я перевел дыхание – вот до какого бреда можно докатиться, общаясь с господином Гаковым!

Вышел на балкон.

Друзья из кошачьего племени явились поддержать меня в трудный момент. Ближе других сидел на задних лапках по-детски храбрый котенок. Поодаль громила в черной шкуре, с противоположной стороны – белый котяра. Оба пристроились поближе к кустам, чтобы в случае чего шмыгнуть в темноту.

Мало ли?!

Увидев меня, котенок пискнул. Я не мог обмануть его ожидания, как, впрочем, и надежды библейских посланцев, чье мурлыканье способно утихомирить любую душевную боль, снять отчаяние, вернуть веру в издателей.

Сначала метнул колбасу черному мордастому чудовищу – ему только примуса между лап не хватало, – затем отправил на поиски еды божественного покровителя Египта, и, наконец, поделился сосиской с котенком, терпеливо ожидавшим гуманитарной помощи.

…могу представить, что испытал Булгаков, когда Елена Сергеевна призналась, что его никогда не выпустят за границу.

Когда и где это случилось?

Ответ был спрятан в груде разложенных, разбросанных и еще упрятанных в папки документов, копаться в которых у меня уже не было ни сил ни желания. Хотелось закончить эту мистико-перестроечную историю.

В конце концов, что я теряю?

Рылеев вообще не в счет и на «могиканах» свет клином не сошелся! Есть еще «ирокезы», «будетляне», «филистимляне», «скифы», «грамотеи», «азбукиане», «браванты плюс».

Издательств теперь расплодилось столько, где-нибудь да наскребу договор. Сбацаю что-нибудь детективное, пересыплю нескончаемую стрельбу и погоню любовно-шоколадной стружкой в стиле Погребельского.

Вы требуете душещипаний?

Будут вам душещипания.

Все так делают… это не я такой, это жизнь такая… кто не успел, тот опоздал… не хочешь петь, не пей… не надо меня агитировать, лучше помогите материально… Ни с Клепковым, ни с Рылеевым я договор не подписывал, так что взятки с меня гладки. Можно со спокойной совестью умыть руки.

Нателке заплачу положенное – и прощай навеки!

Неужели я хуже Погребельского?.. Неужели не смогу сочинить что-нибудь вроде: «Ее тело было возбу́ждено креативными ласками агента национальной безопасности Вислохуила Рубиндера».

В случае чего продам люстру.

…материалы верну Рылееву.

…но что-то оставлю себе. Например, отпечатанную на Лубянке копию знаменитого телефонного разговора, состоявшегося между озабоченным вождем и опальным сочинителем.

С входящим номером, грифом, подписью.

«18 апреля 1930 года, примерно в 6–7 часов вечера состоялся телефонный разговор между тов. Сталиным и Булгаковым.

«– Михаил Афанасьевич Булгаков?

– Да, да.

– Сейчас с вами товарищ Сталин будет говорить.

– Что? Сталин? Сталин?!

Пауза.

– Да, с вами Сталин говорит. Здравствуйте, товарищ Булгаков.

– Здравствуйте, Иосиф Виссарионович.

– Мы ваше письмо получили. Читали с товарищами. Вы будете по нему благоприятный ответ иметь… А может быть, правда, – пустить вас за границу? Что – мы вам очень надоели?