Михаил Ишков - Операция «Булгаков»

Затем Сталин, обратившись ко мне, спросил:

– Хотя пьеса хорошая, может, пустить?..

…и растаял в нервно подрагивающем зное.

Я решил, что с меня хватит, и попытался стронуться с места, однако хомут воображения был неподъемен. Казалось, еще несколько мгновений, и в переулке появится сам господин Гаков. Пригласит в «Ершалаим» и в компании с Понтием Пилатом мы раздавим по соточке с прицепом.

Не тут-то было!

Мастеру сатиры хватило юмора оставить свалившегося ему на голову метабиографа наедине с жарким солнцем, с риторическими вопросами о природе зла. Правда, полюбовавшись с небес на расхристанного до расплавления души текстовика, классик, видимо, сжалился и решил не оставлять коллегу в беде. Как некогда Ивана Николаевича Понырева…

Из подворотни вышел громадный белый кот, пушистый, домоседливый. Муркнул и направился в мою сторону.

Я замер. Всем известно, белые коты, изначально считающиеся священными животными, просто так по улицам не разгуливают. Они подсматривают, выслеживают и как представители внеземной цивилизации рыщут в поисках съестного.

Управы на них нет!

Пушистый посланец потерся о мои ноги и направился на противоположный тротуар, в сторону «Вавилона». Автомобиль, свернувший в переулок, уважительно пропустил кота, и тот не спеша скрылся в распахнутых дверях магазина.

В этот момент заработал телефон.

Звонил Жоржевич.

Я едва не шмякнул мобильник об асфальт, но удержался.

Нельзя терять голову. Знойным июньским днем это было смертельно опасно, как, впрочем, и в жаркое лето двадцать шестого.

Я отправился в ЦДЛ искать спасение.

Явившись домой за полночь и не отыскав согласия в душе, я наобум принялся пролистывать рылеевские материалы.

В этой круговерти нелепостей, исторических анекдотов, протоколов, нестыковок, умолчаний, наведения теней на плетень, агентурных записок, справок-обзоров и черт знает чьих агентурных донесений, – трудно было сохранить ясную голову и свежесть мысли.

Тем более разомкнуть круг…

Оскорбляло пренебрежение, с которым заказчики обращались со мной. Каждый из них считал свою позицию непререкаемой. Если даже у них были для этого основания, я почему-то на дух не переносил такого рода убежденно сть . Я был уверен, мне предлагали из двух зол выбрать наименьшее.

В таком случае, что такое зло?

Следом потянулась цепочка других, не менее занудливых вопросов – кто капнул Клепкову насчет уговора на поминках? Кому больше не следует доверять? Впрочем, этот вопрос был из разряда риторических – доверять нельзя никому, даже Рылееву. Иначе как бы Толян узнал, что меня уже успели заинтересовать Булгаковым. В таких делах недопустимо раскрывать коммерческую тайну!

И все-таки, что такое зло ?

Я был уверен – господину Гакову пришлось ответить на этот вопрос.

Жизнь заставила…

Кстати, в одном Клепков был прав – у энкэвэдэшника действительно не было издателя. Он обходил этот вопрос стороной, а я как-то не настаивал.

Из агентурно-осведомительной сводки

по 5-му Отд. СООГПУ

за 21 февраля 1928 г.

№ 311

«Видел я Некрасову, она мне сказала, что М. Булгаков намерен незамедлительно отправиться за границу, чтобы устроить взбучку некоему Каганскому, мошенническим образом присвоившему его авторские права на публикацию всего, что выходит за пределами Советской России. Тот якобы воспользовался его промашкой при составлении договора с издательством Ладыжникова, которому он, то есть Булгаков, доверил представлять его интересы за кордоном. (3)Этот Каганский также известен в Москве. Он являлся издателем журнала «Россия», в котором, как известно, вышла часть «Белой гвардии» [46].

Василевский – Не-Буква что-то знает об этом, но заговорщически помалкивает, что лишний раз подтверждает его интриганский характер, как, впрочем, и склочный нрав недавно вернувшегося из эмиграции Аркадия Бухова.

Они не могут без интриг. К сожалению, их жертвами обычно становятся люди наивные и доверчивые, такие как Булгаков…»

Из протокола допроса И. Н. Понырева

Следователь: …упоминал ли при вас гражданин Булгаков о своем желании выехать за границу и с какой целью?

Понырев: Да, упомянул. Однажды. Это случилось в конце 1927 или в начале 1928 года, сейчас точно не помню. Он сослался на обстоятельства, связанные с изданием его романа «Белая гвардия» в парижском издательстве «Конкорд» и хищением значительной части гонорара неким Каганским, сумевшим обманным путем выманить у Михаила Афанасьевича доверенность на представление его прав за рубежом. Простите, гражданин следователь, Булгаков не очень-то посвящал меня в свои дела. Я учусь в аспирантуре МГУ на факультете общественных наук, историческое отделение, и меня интересуют другие вопросы.