Сергей Михеенков - Заградотряд

– Повали и прикопай. Ружьё надо забрать.

Прикапывать убитых бронебойщиков не стали. Немцы из-за излома траншеи бросили гранату. Но она перелетела, шлёпнулась в стерню и там разорвалась, на мгновение оглушив их, лежавших на дне полузасыпанного окопа.

– А ну-ка, ребята, давай – по одной, – откашлявшись, прохрипел Хаустов.

Они встали на колени, вытащили гранаты и бросили туда, откуда только что прилетела «толкушка». Как только смолкли взрывы, Софрон выглянул в траншею и дважды торопливо выстрелил из винтовки.

– Что там?

Софрон покачал головой: ничего.

– А зачем же ты стрелял?

– Ты так делаешь, – ответил Софрон Колядёнкову.

Танки отошли. Прорвавшийся через линию окопов Т-III забросали гранатами и бутылками с горючей смесью уже на позиции «сорокапятки». Пушку танк успел раздавить вместе с частью расчёта. Но тут подоспели старшина Ткаченко и ездовой артиллерист и бросили на корму несколько бутылок КС и противотанковую гранату. Обгоревших танкистов, забежавших в ячейку, добили штыками и прикладами раненые артиллеристы.

Остальные танки рассредоточились по полю и начали методично обстреливать позиции ПТО и линию окопов третьей роты.

Мотовилов вернулся на свой НП, выпил котелок воды и отдал ППД связному Самошкину. Самошкин молча достал из-под стола цинк с патронами и начал набивать пустые диски.

Взрывы танковых снарядов неожиданно стали редеть.

– Что там? Сбегай, посмотри, – сказал он связному.

Тот выскользнул из землянки и вскоре вернулся радостный.

– Кажись, отходят.

– Кажись? Или на самом деле?

– Отходят. Задний ход дали.

Мотовилов выбежал в траншею. Немцы начали отход. В бинокль было хорошо видно, как они покидали захваченный участок траншеи на правом фланге роты. Первый и третий взводы усилили огонь. Но немцы отходили сосредоточенно, выставляя заслоны, и третий взвод смог занять свои окопы только когда отступавшие скрылись за увалом. «Эх, – думал Мотовилов, наблюдая за тем, как немецкие пехотинцы хорошо организованными волнами откатывались в сторону Малеева, – сейчас бы пару миномётов…» Но усталая радость от того, что его третья рота всё-таки выстояла на порученном ему, старшему лейтенанту Мотовилову, разжалованному полковнику Красной Армии, на этом рубеже, пересиливала всё остальное. «Чёрт с ними, – подумал он о немцах, которых они упустили, считай, из-под носа. – Пускай бегут. Побежали. Вот и побежали они…»

– Самошкин! – окликнул он связного. – Зови взводных.

Гауптман Хорнунг во время атаки шёл вместе со своими солдатами в первой цепи. Затем, когда русские встретили их сосредоточенным огнём и застопорили продвижение вперёд, он решил атаковать левым флангом, стремительным броском ворваться в русскую траншеи и при поддержке танков очистить потом всю её. Но неизвестно откуда взявшиеся противотанковые пушки русских начали выбивать из строя танки. Атака едва не захлебнулась, ещё не начавшись. Но Хорнунг своей волей и личным примером заставил солдат подняться. Вскоре они достигли линии русских окопов. Иваны оказались необычно упорными, из траншеи их пришлось выбивать штыками и прикладами.

Группе гауптмана Хорнунга удалось вначале рассечь оборону русских, а потом окружить целый взвод их пехоты. Хорнунг запросил поддержку миномётов. Те тут же открыли огонь и перепахивали траншею противника до тех пор, пока Хорнунг по рации не передал отбой.

Солдаты быстро разобрали завалы. Он пошёл по траншее, чтобы посмотреть на результаты миномётного обстрела. Русские почти все остались в окопах. Миномётчики поработали хорошо. Нужно отметить это в донесении. Они взяли реванш за Малеево.

Один из унтер-офицеров указал ему на русского, лежавшего под деревом:

– Комиссар.

– Нет, – ответил Хорнунг. – Он – командир. Судя по знакам различия, видимо, командовал этим взводом.

Привели пленного. Приземистый, кривоногий, монгольский тип лица.

– Монгол? Это последнее пополнение Сталина?

– Нет, – сказал переводчик. – Он из Якутии. Это – северная народность. Живут в Заполярье. Они действительно потомки Орды. Их предки присягнули русским царям. Они так же верны Сталину. Хорошие воины.

– Такая верность. Зачем? В чём смысл такой жертвы?

– Примитивный фанатизм, герр гауптман, – сказал унтер-офицер. – Всего лишь одно из проявлений низкого развития. Остатки родоплеменных отношений, когда все беспрекословно исполняют волю вождя племени.

– Язычество. Ничем другим такое не объяснишь.