Йоханнес Зиммель - И даже когда я смеюсь, я должен плакать…

— Я понимаю, — говорит Миша. — Посмотри-ка, какой красивый орден я получил! — Он вынимает орден из петлицы лацкана и опускает его в бокал шампанского. — Не волнуйтесь! — продолжает он. — Все так и должно было случиться. Конечно, клозетная установка в Димоне тоже не будет дальше строиться.

— Откуда тебе это известно? — спрашивает Табор.

— Это же смешно, — говорит Миша, — по-другому нельзя. Разве я не прав?

— Да, — соглашается Табор и беспомощно, словно вдруг совсем обессилев, трет руки, одну в другой. — Ты прав. Комиссия ООН по атомной энергии относится к этому неодобрительно, и теперь все должно быть демонтировано. Сейчас, перед выборами в кнессет, внимание всего мира сосредоточено на Израиле, сказал мне один козел из Генерального штаба, именно сейчас весь мир должен получить веские доказательства того, что мы не собираемся строить установку по обогащению плутония. Ты, Миша, свою роль сыграл, и поэтому правительство и Генеральный штаб просят тебя вежливо и с благодарностью, но в то же время настоятельно, покинуть страну в течение трех дней.

— Этого не будет! — говорит Руфь. — Я пойду к Шамиру. Я пойду к генералам. Они не имеют права отплатить тебе черной неблагодарностью.

— Нет, — говорит Миша, — пожалуйста, дорогая Руфь! Они не могут позволить мне остаться здесь и продолжать работу. Вы должны и их понять! Среди вас мне было хорошо, но не может же это длиться бесконечно. Спасибо вам за все, что вы для меня сделали. Я ведь уезжаю не сию минуту, у нас еще есть два дня, чтобы побыть вместе. Не беспокойтесь обо мне! Ваши люди пообещали мне визу в Америку, и деньги, и билет. Это с их стороны очень мило!

— Хаим, — говорит Руфь, обращаясь к Дымшицу, — наполни стаканы еще раз, пожалуйста. Я хочу произнести тост! — Хаим разливает вино по стаканам; Руфь говорит с трудом, голос почти не слушается ее. — Я пью за всех мудрых политиков и храбрых генералов, замечательных идеологов и досточтимых хранителей всех религий, которые вот уже тысячелетия борются за мир на земле, свободу, счастье и справедливость, — и за всех тех людей, которым приходится расхлебывать несъедобное варево, на поверхности которого плавают лозунги из этих красивых слов! — Все четверо пьют, и Руфь швыряет стакан в стену. Осколки сыплются вниз. Еще два стакана летят следом. Миша осторожно ставит свой на стол.

— А ты? — спрашивает Руфь.

Миша пожимает плечами.

— Чем виноват стакан? — спрашивает он.

Отель «Мориа Плаза Тель-Авив» находится на Хайаркон-стрит, 155. Это пятизвездочный отель, располагающий плавательным бассейном и, по желанию, кошерной кухней.

Миша в отеле «Мориа Плаза Тель-Авив» не ест кошерной пищи и не плавает в бассейне; и Руфь, Дов и Хаим, сопровождающие его здесь, тоже не пользуются ни тем, ни другим. Ни у кого из них вообще нет аппетита, и они рано ложатся спать, потому что Мише уже в пять часов утра надо быть в аэропорту. Он носит имя Бен-Гуриона и расположен неподалеку. Мише надо быть там так рано, потому что досмотр багажа пассажиров отнимает много времени.

В 4.30 все лишь выпивают по чашке чая и уезжают на двух такси. В багажнике одного такси лежат три старых Мишиных чемодана, в одном из них — светокопии его эко-клозета и маленький радиоприемник «Time». Миша подходит к окошку израильской авиакомпании «Эль-Ал», Дов и Хаим несут его багаж, на этот раз Миша видит все вокруг себя очень четко, а не сквозь разноцветную пелену и марево, как однажды в Москве.

Накануне он получил от высокопоставленного чиновника свой паспорт и американскую туристическую визу. Сначала на 60 дней, дальше будет видно, сказал важный чиновник. Аналогичное Миша уже однажды слышал, когда он ехал поездом в Советский Союз. Тогда туристическую визу ему оформили любезный Освальд Пранге из окружного суда Ротбухена, член протестантской общины и филателист, всюду добавляющий свое «между прочим», вечно потеющий участковый Зондерберг, оказавшийся хорошим другом, и бургомистр Виланд. Теперь в паспорте появилась отметка о въезде в Израиль, которой раньше не было, и выезде, который предстоит. Затем Миша получил в конверте 200 тысяч долларов США в качестве благодарности за все, что он сделал для государства Израиль, наконец, у него есть письмо премьер-министра Ицхака Шамира, в котором он подтверждает письменно свою благодарность и от всего сердца желает Мише всего хорошего на его дальнейшем жизненном пути.

Кроме того, двое офицеров спецслужбы провели ночь в отеле «Мориа Плаза Тель-Авив» и теперь находятся в аэропорту Бен-Гурион. В их задачу входит заботиться о том, чтобы Миша спокойно, не привлекая внимания, сел в самолет и не попытался в последний момент учинить скандал или смыться. Офицеры одеты в штатское и тактично держатся на расстоянии.