Владимир Крупин - Море житейское

В сумерках, сквозь редкие огни придорожных таверен, добираемся до ночлега. Здесь размещают мужчин и женщин порознь. Так удобнее для оплаты. Мне даже хорошо, ибо кашляю сильно, и жена и сама бы не спала и меня бы лечила. А тут все-таки засыпаю на дополнительно внесенной в номер кровати. Перед этим, конечно, чокнувшись с отцом Сергием пузырьками с сиропом. Вспоминаем монаха, который лечился только тем, что говорил своей хвори: «Ну, смотри, вот возьму и умру, кого ты будешь мучить? У трупа болезней нет». И хворь отступала. Так что, успокоя себя тем, что труп не кашляет, спим. А так как кашляем и во сне, значит, живые. Между нами поместили отца Евгения, который слышит нашу перекличку.

Утро. Стерильные улицы, вымытые плиты перед магазинами, зеркала витрин, красотки и красавцы на рекламных щитах. Здесь рекламы все-таки поменьше, чем у нас, и не так она хамовато назойлива.

На завтраке говорю Наде о монашеском отношении к организму.

- Не знаю, как у монахов, но тебе организм кашлем дает понять, что так относиться к Божьему творению нельзя.

Наш путь на самую верхотуру Эвбея. На гору Сагмата, это в переводе седло: со стороны глядя, она походит на седло, на ней горный монастырь Преображения Господня. Дорога вверх трудная, асфальт старый, по краям дороги никаких ограждений. Как бы мы ехали по ней вчера вечером, как задумывалось ранее? Вдобавок вчера и настоятеля, отца Нектария, не было. О нем мы наслышаны, хочется увидеть. Говорят, он так носится по этим дорогам, что машина на гололедице крутится как в цирке на триста шестьдесят градусов.

Какие просторы во все стороны света, какие дивные цветы и кустарники вокруг. Женщины ахают: какие дивные крокусы всюду, лиловые, белые, голубые. Маленькие елочки. На гранатовых деревцах уже нет листьев, но большущие гранаты. Поодаль, еще выше, новый храм. А в главном идет служба. Тихонько входим, долго тихонько стоим, тихонько выходим.

В начале создания обители пришел сюда монах Климент, называемый ныне Климентом Сагматинским. В 1106 году император Алексей Комнин даровал обители Крест с мощами трехсот (!) святых. Было братии сто человек. Сейчас два. Да еще наши студенты: Володя, Семен, Григорий. Учатся в Афинах, а так они из России. Володя из Севастополя. Приезжать сюда любят, помогают и по хозяйству, и в службе. И сейчас быстро успевают приготовить кому чай, кому кофе, угощают и фруктами. Рассказывают о богословском факультете, на котором учатся. «К нам меньше желающих, чем на юридический и медицинский». - «Ну да, там доходнее. Учением довольны?» - «Хорошо, дают знания, и латынь, и греческий, но сильна светскость в вузе, обмирщенность. Курят даже. Не все все-таки». - «А вас гречанки не захороводили?» Смеются: «Нет, наши лучше». Какие тут трудности? Да никаких. Вот вода привозная, да зимой заметает, снег метра два толщиной.

А вот и сам хозяин. Оказывается, он вернулся под утро, прилег, его не хотели будить, но сам встал и пришел к нам. Так ласково и приветливо обнимает каждого, так от души благословляет, что мы все веселеем и чувствуем себя давно с ним знакомыми. Это оттого еще, что отец Нектарий очень любит Россию, много раз у нас бывал. И бывал не просто, а шел по следам святителя Луки Войно-Ясенецкого Крымского. И Сибирь, и Архангельск, и Соловки, и Симферополь. И Средняя Азия. Даже по Енисею прошел от Красноярска до Норильска. Отметает наши восхищенные возгласы. «Я же не под конвоем, какая тут трудность. Не на “черном вороне”, на нормальных машинах. С молитвой. Помощь святителя везде ощущал». С большой благодарностью вспоминает встречи на Русской земле. Ведет в созданный им мемориальный музей Крымского святителя. Музеем и не назовешь, это храм молитвы и памяти. Да, такого у нас нет, это нам даже и в упрек. Здесь частица мощей, гроба, часть святительской рясы. Также подлинные вещи святителя, редкие фотографии, описание фронтовых ранений, рисунки - руководства по хирургии. «Много бывает у нас паломников, ведем сюда. Люди поражаются, что столько выдержал человек. Была правнучка Татьяна».

Отец Нектарий выносит для поклонения главную святыню, которой награждена обитель - Крест императора с мощами. Крест весь в сиянии драгоценных камней. Но это сияние говорит не о драгоценности украшения, а о святости. Триста святых. Это в голове не укладывается. Но дай Бог, чтоб уложилось в душе.

Говорим о Керчи. В ней, в древнейшем храме Крыма, Предтеченском, крестили святителя Луку. Ныне там строится храм с престолом в его честь.