Владимир Крупин - Море житейское

Увлечение браманизмом, индуизмом было сильным в начале XX века. Русский корабль причалил к Калькутте. Офицер, поклонник браманизма, повел матросов к знаменитому факиру, брахману. Тот ходил по горячим углям, заклинал змей, при молитве поднимался над землей. Пришли. Индус показывал свои достижения, но все как-то косо поглядывал на одного из моряков. И ничего у него не стало получаться. Наконец, факир зашипел и, изрыгая проклятья и показывая пальцем на моряка, повалился набок. Они вернулись на корабль, и офицер спрашивал моряка: почему именно его отметил заклинатель? «Не знаю, - чистосердечно, - ответил матрос. - Мне тоже интересно было. А я же всегда про себя читаю Иисусову молитву, может, он это почувствовал. Ему, видно, это не по губе».

Молодые специалисты НИИ Грибин и Курков тащили вешалку, присели за ней. «Тут спокойно. Давай дорешаем этот узел. Вот тут ставим добавочное усиление, здесь...». «Инженеры! - закричали на них, - вы что филоните? Мы что, за вас должны мебель таскать?» - «Вася, вечером дорешаем».

Вечером сели на лавочке. Петя стал чертить палочкой на песке. «Вася, если узел вчерне рассчитан, то надо что? Надо его параметры привести во взаимодействие с другими, так?» - «Петь, ты голова». - «За такое дежурство надо наказывать рублем и законом! - закричал вдруг на них появившийся лейтенант милиции. - Где ваши повязки?» Инженеры извинились, встали. «Ладно, Вась, идем патрулировать».

Назавтра они вновь уединились и стали рисовать одним им понятные схемы. «Вот вы где спрятались! - вскоре закричали на них. - Сидят, понимаешь ли, на овощной базе и не работают!»

«Ладно, Вась, хватай мешок. После базы ко мне поедем. Ночь не поспим! Не впервой.»

Наутро они с гордостью положили на стол начальнику КБ свои расчеты. И только он в них углубился и только показал два своих больших пальца, как ворвалась в кабинет крупная дама, предместкома: «Вот вы где! Николай Иванович! Что это такое? Ваши инженеры ленились таскать мебель, плохо работали на овощной базе, плохо дежурили в милиции. Требую лишить их тринадцатой зарплаты!»

Умный Николай Иванович скромно сказал: «Это их изобретение экономит тысячу тринадцатых зарплат. Неужели мы из тысячи две не выделим?»

«Не надо нам тринадцатой зарплаты! - закричали Вася и Петя. - Дайте нам возможность работать.»

«А кто же за вас на картошку поедет?» - тоже закричала предместкома.

Читал, читал и незаметно уснул. Днем. И этим нарушил сон ночной. Зато читал ночью «Добротолюбие» и «Лествицу». Ну, мне до них как до звезд. Утром начались визиты. В основном женщины. В основном с похмелья. Им, видимо, тоже не спалось, они с рассветом ходили за ягодами. Людмила принесла соленые грузди и рыжики. Просит на бутылку. «Я к тебе как-нибудь зайду и расскажу про свою жизнь. Запишешь. Читать будут, не оторвутся». «Пиши сама» - «Сама! Я детям десять лет письмо написать не могу собраться». У Людмилы высшее медицинское образование. Давно надо оформлять пенсию, но все утеряно: паспорт, трудовая книжка. Собирать справки о трудовом стаже - это куда-то ехать. «На что? Я же лопаю».

Ягодницы помоложе: «Дядь Вов, некому спасти, - говорит Наташа, - бери ведро брусники за две бутылки». - «Так задешево?» - «Больше не надо, сопьемся».

Уходят. Но всего часа на три. «Дядь Вов, кабы мы одни пили, нам бы хватило. Эти же набежали!» Принесли еще ведро брусники. Отдают за бутылку. «Не возьму, это грабеж». - «Тогда дай взаймы, дай ровно на бутылку». - «У меня нет ровно на бутылку. На, принесешь сдачу». Наташа думает: «А ты не можешь с нами пойти? Вишь, я выпила, могу не удержаться, на всю бумажку набрать. Я же еще зерно успела поперебирать, видишь, вся грязная. Да мы тебя не опозорим, сзади, отступя, пойдем. За зерно деньгами обещали, потом говорят: берите зерном. Я же кур не держу. Зачем мне?» - «Зря, Наташ, возьми. Зима долгая. Или смелешь, или так будешь замачивать и распаривать». - «Возьму».

Идем в магазин. «Дядь Вов, а ты между прочим хороший человек». -«На бутылку дал?» - «Это тоже, но не только. Идешь, говоришь с нами. Все же гонят. А я, дядь Вов, не лахудра какая. Что что бомжиха? Если кто пристает, я сразу по морде. У меня мать дояркой была. Вот красавица! Отца в леспромхозе деревом задавило, какая там техника безопасности. Объявили, что сам же виноват, что инструктаж проходил. Следователю показывают подпись его. А она подделана. Закон - тайга, медведь хозяин. Кому там чего надо, всем до себя. Мама жила одна, была верна папе до смерти. Красавица-а. Пе-ела! Кто подкатывался, получал по морде. Я ее жалела: “Мам, построй свое счастье”. “Доча, - говорит, - это кобели, кабы серьезно, а то ведь только поматросить и бросить...” Дядь Вов, ты не обидишься, о чем я тебя попрошу? Не обидишься? Купи, если можно, пачку сигарет».