Вэй Хой: Замужем за Буддой

Этот огонь мог воспламенить страсть в сердце любой женщины. Особенно такой, как я, которая уже не раз теряла голову.

После того памятного ужина мы с Мудзу три или четыре раза говорили по телефону и почти ежедневно обменивались электронными письмами. А за неделю до Рождества условились о первом свидании.

На часах было уже семь вечера, а я все еще возилась в ванной, лихорадочно пытаясь высушить волосы. В гостиной был обычный беспорядок: на софе и на полу валялись туфли, одежда, книги, газеты и несколько пар чулок; Я так и не успела проверить, нет ли в них спущенных петель. Услышав звонок в дверь, я бросилась к переговорному устройству и взмолилась:

— Ради бога, подождите еще пять минут!

С кем бы ни была назначена встреча, мне никогда не удается собраться вовремя. Такое впечатление, что мне на роду написано опаздывать всегда и всюду. Наконец я выбрала пару коричневых туфель на каблуках от «Феррагамо» {16} и легкое пальто из темно-красной шерсти. Но одна кожаная перчатка ручной работы из той пары, что я купила в Риме, куда-то запропастилась. Я не стала ее искать и твердо решила про себя, что такой пустяк не испортит мне настроения.

Плотно закрыв за собой дверь, спустилась вниз и вышла на улицу, где на пронзительном ветру меня ждал высокий мужчина. Он переминался с ноги на ногу, словно неуклюжий медведь-гризли; по-моему, уже продрог до костей. Мудзу…

Увидев меня, он облегченно вздохнул и сверкнул теплой, искренней улыбкой, способной растопить лед. Я смутилась.

Он нагнулся и обнял меня; и у него за спиной помимо той самой огромной сумки я заметила подарочный бумажный пакет с ручками и с надписью «Универмаг Сакура Ниши», украшенный красно-зеленым бантом. Только теперь я вспомнила, что на носу Рождество.

— Это тебе, — сказал он и протянул мне пакет.

— Спасибо. Очень мило с твоей стороны. Это что, рождественский подарок? — я с любопытством ощупала пакет, но так и не смогла догадаться, что же там внутри.

— Не знаю. Наверное, — ответил он. — Мне просто захотелось купить это для тебя. А тут как раз в магазине распродажа.

Этот наивный и безыскусный ответ невольно рассмешил меня:

— А что там?

— Думаю, ты не узнаешь, пока не откроешь, — ответил он с загадочной улыбкой.

Я быстро надорвала пакет и заглянула внутрь. Там оказалась коробка. Прочитав надпись на упаковке, я просто глазам своим не поверила. Это был… увлажнитель воздуха!

Я уставилась на него в молчаливом изумлении, а Мудзу встревоженно спросил:

— Тебе что, не нравится? Конечно, это не слишком романтично, но я вспомнил: в телефонном разговоре ты как-то обмолвилась, что в нью-йоркских квартирах очень сухой воздух и что из-за этого у тебя даже иногда идет кровь из носа…

Я еще шире раскрыла глаза и едва не расхохоталась.

— Неужели я действительно говорила такое? — пробормотала я и добавила: — Вообще-то такая вещь мне не помешает. Я, знаешь ли, женщина практичная. Всем розам на свете предпочитаю увлажнитель воздуха…

С этими словами я слегка обняла Мудзу и чмокнула в губы. И как только наши уста слились во влажном поцелуе, меня ударило разрядом статического электричества.

Мы мгновенно отпрянули друг от друга и засмеялись.

— Вот видишь! В Нью-Йорке и правда очень сухой воздух!

Улыбнувшись в ответ на его шутливое замечание, я смогла хотя бы отчасти скрыть волнение и растерянность, которые испытывала.

— Может быть, мне стоит м-м-м… сначала отнести это домой? — пролепетала я, густо покраснев.

Я взяла пакет и побежала к лестнице, а Мудзу остался ждать в небольшом уютном вестибюле внизу в подъезде.

Он окликнул меня, когда я уже поднималась:

— Коко! Не спеши. У нас масса времени! Может, тебе стоит надеть что-нибудь потеплее. Пальто у тебя очень красивое, но на улице все-таки слишком холодно.

«Да, такое нечасто услышишь на первом свидании…» — подумала я про себя, в недоумении пожав плечами.

Когда я через некоторое время спустилась в вестибюль, то была с ног до головы укутана в огромную черную парку, больше похожую не на пальто, а на спальный мешок. При взгляде на меня Мудзу улыбнулся.

Я была заинтригована. Его присутствие согревало, но не тем теплом, которое исходит от камина или обнаженного мужского тела, а тем, что будит подспудные ассоциации в самой глубине подсознания. Неощутимые младенческие воспоминания о теплом материнском чреве, о монотонном звучании сутр в храме при тусклом свете коптящих масляных светильников. Первые, должно быть, поселились во мне еще до прихода в этот мир, а вторые были порождены религиозным обрядом, когда монахи в Храме благодатного дождя на острове Путо на следующий день после моего рождения дали мне имя. Эти воспоминания и ассоциации были сродни интуитивным, иррациональным ощущениям, дремлющим под кожей и оживающим при малейшем, даже слабом прикосновении. Такая врожденная интуиция часто бывает более надежной и верной, чем логические рассуждения.