Роман Коробенков - Розовый дельфин (сборник)

Странная обжигающая сила застлала разум и мышцы, в секунду в собственной голове я одержал волевую победу, поверив в которую глубоким ударом обутой ноги сокрушил еще одну плоскую голову о песок, а левой рукой располосовал самого крупного черного пса с красным взглядом – от глазниц до хвоста. Псы помельче откатились и занялись раскатным озлобленным лаем, выражавшим голодное недовольство. Поверженные враги оглушительно сокрушались, почуяв мое неистовство, предавая всей картине шизофренический оттенок.

К атаке по-прежнему готовился седой зверь и еще остроносый тонконогий пес агатовых цветов с печеными яблоками на боках и груди. Одномоментно они бросились в мою сторону с демонической скоростью, клацая челюстями и метясь мне в горло. Но каждый был изловлен острым взмахом руки – в роковом полете. Седой, раненный, попытался ускользнуть, но его смерть выглядела политической, потому я настиг хрипящее тело и перерезал сонную артерию.

Все получилось слишком легко и быстро. Я даже не удивился, когда, обернувшись, увидел Алису по колено в воде и тусклое тело сажной шавки, дрожащее на волнах.

С тех пор собаки иногда нападали на нас. Это происходило не очень часто, с поразительной ловкостью и переменным успехом мы расправлялись с неожиданным врагом. Смущало другое: вначале их набегали десятки, потом десятков стало очень много, временами клыкастая масса исчислялась сотнями. Спустя несколько яростных стычек тело мое, и руки, и ноги, и даже шея в двух местах наполнились зловещими рисунками кривых шрамов, несколько их братьев пришлось и на Алису, но заживали мы необъяснимо быстро.

В обломках одного из городов я нашел два длинных тонких стальных прута, к которым сумел приспособить острые как бритва лезвия. Это первобытное оружие неустанно пило кровь обезумевших животных, пока они наконец не поняли, что их численное превосходство является единственно возможным способом достижения кровожадной цели.

Атаки сократились, враги копили силы.

– Кажется, все, дорогой, – промурлыкала Алиса, двигая высокую статную фигуру в самое сердце моих территорий.

Ферзь вынес за пределы доски пешку f2, и я сдался, точнее – проиграл, так как спасаться черному королю было некуда.

Я помнил наше знакомство с Алисой очень красочно.

Оно произошло в одном из многочисленных одинаковых баров, куда мы вошли уже без будничных браслетов, без которых описание современной работы оказалось бы неполным. До этой встречи знакомых профилей, что слегка дрогнули в сторону друг друга, будто и не заметив каждый иного, мы краем глаз виделись несколько раз сквозь стекло параллельных коридоров, эскалаторной лентой тянущих нас к чужим целям.

В то время я старательно смаковал второй ржавый виски, поглядывая в лаковую столешницу, где чуть непохожий, более вытянутый, помаргивал самому себе именно я. Алиса заказала березовый сок, зайдя по левую руку слегка поодаль. Я не ведал, что подобное можно заказывать в барах, в частности в этом. Я потаращился в ее профиль, надеясь спровоцировать взгляд, сделать из него выводы и наметить возможные варианты поступков. Но Алиса хрупким телом присутствовала здесь, а мысленно пребывала совсем не близко.

– У вас замечательный нос, – сказал я тогда, достаточно громко и словно невзначай.

Действительно, в нескольких линиях проскальзывало что-то гордое и женственное до боли, и, пусть правильным ее нос назвать было трудно, дыхание мое перехватило.

– Вы находите? – помолчав, будто не услышав, отозвалась еще незнакомая девушка, наблюдая, как растет жидкость в ее шестиугольном стакане.

Столь точечный комплимент не выявил ее удивления, но внимание определенно привлек.

– Нахожу, – продолжил я, поворачиваясь всем телом вслед взгляду, нагло копошащемуся в пределах ее внешности.

– Я думала его исправить. – Она упрямо не смотрела в мою сторону.

– Не нужно, – мягко прокомментировал я. – Вы испортите все. И вы будете уже не вы.

Алиса сделала медленный глоток, и в том мне померещился театр. Казалось, она прекратила общение и начала подумывать, не стоит ли ей пойти за круглый столик.

– И многое вы хотите в себе исправить? – Ви́ски подталкивал меня в виски́, хотя современный мужской инфантилизм остервенело отжимал в сторону голову и речь.

– Не много, – сказала Алиса и первый раз посмотрела на меня. – Но кое-что – да. Женщина всегда хочет в себе исправить что-то.

– Мне кажется, в случае женщины это процесс бесконечный, – выдал я.