В. Строгальщиков - Слой 3

– Сам, – гордо буркнул Мальцев.

– Ну и правильно. Заслужил.

Четыре лестничных пролета в мэрии он проскочил единым махом, немного сбавил скорость в коридоре, степенно прошествовал через приемную и боком, толкаясь с тугими дверями, проник в кабинет Слесаренко.

Диспозиция сидящих за столом в точности повторяла полуденную, не было лишь депутата Харитонова. «Разжился бензинчиком», – подумал Лузгин. Слесаренко с Вайнбергом, сблизив головы, читали какую-то печатную бумагу, остальные молчали, Зырянов курил.

– Есть новости, – сказал Лузгин, присаживаясь с краю.

– Минуточку, – произнес Слесаренко, не отрываясь от бумаги.

– Уренгойский прошел.

– Что? – ахнул Зырянов и навалился грудью на стол, чтобы лучше видеть Лузгина.

– Пикетчики пропустили пассажирский поезд.

– Неправда, быть не может! – Зырянов швырнул сигарету в пепельницу, не затушив, и Слесаренко с плохо скрытой брезгливостью взял ее двумя пальцами и принялся тыкать в хрустальное донышко, пока дым не исчез.

– Без эксцессов? – спросил полковник Савич.

– Вербальная драка, – ответил Лузгин. Глаза у Савича полезли на лоб, пришлось добавить быстренько: – Сражались на словах. Физических контактов не было.

– Николай Михайлович, снимайте пикет окончательно, – сказал Слесаренко Зырянову. Смотреть на Зырянова было неловко. – Вы же понимаете, никакого смысла в нем теперь уже нет.

– Да уж... Девственность пикета, грубо говоря, утрачена раз и навсегда, – не удержался поюродствовать Лузгин и гут же пожалел о сказанном. Вид размазанного по столу Зырянова удовольствия ему не доставлял. «Язык мой враг мой...».

– Я один не решаю, – совладал с голосовыми связками Зырянов.

– Но лично вы, лично вы понимаете?

– А что понимать? – Зырянов скривился в улыбке. – Заломали народ, затравили... Умеете вы, братцы, это делать.

Нахальным посторонним звуком чирикнул зуммер сотового телефона.

– Можно? – спросил полковник Савич и полез в карман за аппаратом. – Да... Слушаю... Понятно... Исполняйте. – Полковник захлопнул крышку сотового, будто поймал кого-то. – Пикетчики уходят полностью. Палатка свернута. Порядок обеспечивается. Есть сведения, что забастовщики перемещаются сюда, на площадь к мэрии. Будем блокировать, Виктор Александрович? Если да, надо бы вызвать ОМОН.

– Подождите, полковник. Как можно, в самом деле... Чуть что – сразу ОМОН... – Слесаренко потянул на себя лежавший на столе листок бумаги. – Где еще вариант по взаимозачету? – сказал он, обращаясь к президенту «Севернефтегаза». – А теперь главное. Железная дорога разблокирована, пикет снят при активном участии городских властей. Люди проявили сознательность, пошли, так сказать, нам навстречу. Теперь дело за вами, Леонид Аркадьевич. Весь город в моем лице просит вас и отчасти требует тоже пойти навстречу законным требованиям трудящихся. Учтите: в этом вопросе мы полностью на стороне рабочего коллектива.

– Это непросто, – подал голос Кротов. – Даже если принять за основу предложенную компанией схему погашения...

– Спасибо, Сергей Валентинович, я в адвокатах не нуждаюсь. – Вайнбер г снял очки и положил их поверх листка бумаги. Еслк мы задержим платежи «Транснефти», что само по себе и незаконно, и опасно, то сможем изыскать средства для выплаты... ну, скажем, месячной зарплаты упомянутому коллективу.

– Не понял, – сказал Зырянов.

– Да ну вас, Николай, – как-то очень по-свойски вдруг прикрикнул Слесаренко. – Договоримся так: вы закрываете зарплату за квартал, Леонид Аркадьевич. За квар-тал.

– Но и вы со своей стороны...

– Это я вам обещаю.

– Когда будут деньги? – недоверчиво спросил Зырянов с ударением на первом слове.

– Завтра к полудню, – ответил Вайнберг.

– Ну, вот видите! – Полковник даже прихлопнул ладонями. – Можем ведь... по-людски, когда захотим!

– Прошу учесть всех присутствующих, – отстранение выговорил Вайнберг, – что компания идет на этот... вынужденный шаг только под давлением городских властей и персонально из уважения к мэру города.

– Вот это лишнее, – сказал Слесаренко. – При чем тут персоналии?

– А вы, Зырянов, – продолжил Вайнберг, – скажите «спасибо» мэру за то, что у вас есть такой защитник.

– Да бросьте вы! – отмахнулся Слесаренко, но видно было, что счастлив и горд происшедшим.

Зырянов поднялся со стула, занес над столом граблеватую кисть, потом вдруг шагнул вперед и обнял за плечи вскочившего мэра. Люди за столом захлопали нестройно, и даже Вайнберг потрогал ладонью ладонь.