В. Строгальщиков - Слой-2

Он взобрался по скользким камням и сел рядом, переводя нестойкое дыхание. Наташка прыгала под деревьями и махала ему полотенцем, жена Ирина смотрела с лежака из-под руки, приподняв голову. «Ты молодец», – сказал себе Кротов. Дочь перестала прыгать и показывала пальцем куда-то вверх и в сторону. Кротов обернулся и посмотрел в небо: высоко над морем летел на парашюте привязанный тросом к мчащемуся катеру какой-то счастливый камикадзе.

– В город сходим? – спросил он Горшкалева.

– Лучше вечером. Сейчас жарко, да и скоро сиеста, всё закроется, это же юг. Кого мы видим! – сказал Горшкалев, адресуясь к подплывающей жене. – Большой успех, но плыла ты неграмотно.

– Он всех всему учит, – сказала Кротову горшкалевская жена Галина, держась рукой за камень и отдувая воду с носа. – Бедные дети, бедная я...

Поплыли назад, Кротов снова отдыхал на полпути, слушал новые подводные звуки. Почти у берега наткнулся на Ирину с Наташкой, вяло двигавшихся на мелководье, схватил жену за руку и повлек на глубину, та упиралась и говорила про акул, Кротов смеялся и тащил всё дальше, пока не увидел: не шутит, действительно боится, лицо растерянное и злое, и тогда отпустил, и вдруг сам почувствовал под животом и ногами бесшумную невидимую неизвестность, и тоже поплыл энергично к берегу, и перевел дыхание, только коснувшись пальцами дна, дальше шел на цыпочках – хватит, наплавался.

Он рассказал про сиесту, но женщины рвались в поход и зрелища; они переоделись в сухое и вышли на прибрежное шоссе, где проезжавшие такси сигналили им и притормаживали. Город был рядом, жили на окраине, но Кротов решил: едем в центр на машине, оттуда вернемся пешком.

– Руссия? – спросил таксист. – Хорошо! Калимера!

В первом попавшемся банке поменяли доллары на кипрские фунты, Кротов дал пятьсот фунтов жене и сказал: «Вам на семечки».

Первый шопинг принес разочарование: очень дорого и выбор не слишком. В магазинах было прохладно, спасибо кондишенам, и разрешали курить, пока женщины рыщут, так что Кротов впервые в жизни сказал жене: «Не торопись, смотри внимательно», – а дома гнал из магазинов чуть ли не пинками, не выносил толкучку и грубую магазинную публику. А тут, когда в трикотажной лавке ему предложили пива, он и вовсе размяк и умилился, сидел под вентилятором и браковал одну кофточку за другой, лишь бы не снова на жару; продавщицы негромко переговаривались с Наташкой, дочь бегала к отцу с обновками и возвращалась. Кротов пил пиво и не соглашался, но тут жена вышла из кабинки в светлом брючном костюме, сидел как влитой, затащить бы в кабинку, как в самолете: что это с тобой, старик? И Кротов сказал, что вот это годится, это берем однозначно, жена покраснела от удовольствия и вертелась перед большим зеркалом; дочь заходила то слева, то справа; продавщица обернулась к Кротову, поцеловала и отдернула от губ сложенные колечком пальчики.

– С тобой всё ясно, – сказал Кротов. – Теперь пошли искать Наташке.

– Чего искать? – Дочь таращила глаза в испуганном восторге.

– Всё, что найдем. Папан гуляет.

В большом супермаркете, обнаруженном сразу за углом, Кротов уселся в баре и пустил женщин на вольный покупочный выпас. Иногда прибегала жена уже с новыми фирменными пакетами в руках, складывала их возле Кротова, говорила: «А тебе когда будем смотреть что-нибудь из мужского?». Кротов хмыкал невнятно, и жена уносилась на эскалаторе вниз или вверх, глядела со ступенек озорно и рассеянно.

Короче, нахапались и пришлось снова брать такси. Тащились с пакетами по своим уже в доску дорожкам и мостикам, Кротова нервировали взгляды отдыхающих: приехала деревня, хватает всё подряд в первый же день, а бабам начихать, ползут счастливые, до вечера будут кривляться у зеркала... Встретился тот же пузатый, брёл один с авоськой, сказал, что за выпивкой, тут рядом магазин, в пять раз дешевле, чем в баре. Кротов просил обождать и погнал своих женщин галопом, бросил пакеты у двери и помчался к пузатому. «Купи мне вина!» – успела крикнуть Ирина.

Пузатый представился как Петр Иваныч и повел Кротова через кусты к другому сокрытому выходу – прямо к дверям «гастронома», через центральный вход кругом и дальше, сам нашел этот путь лишь позавчера. Кротов надумал было приколоться по вискарю, ассортимент был что надо – чувствовалась бывшая английская колония, но Петр Иваныч отсоветовал: дорого, местное бренди куда вкуснее и стоит копейки, притом есть выбор по градусности – от двадцати восьми (это «утреннее», с подмигом пояснил пузатый) до «вечерних» пятидесяти. Кротов выбрал «дневное» – знакомые сорок градусов и бутылку вина «Командарие», опять же читал про него в самолете – сувенирное вино, гордость кипрских виноделов. Купил еще сыра и местный лаваш, запаянный в тонкую пленку.