Надин Бисмют - Вы замужем за психопатом? (сборник)

Тьерри обнял Розали: «Не усложняй, пожалуйста. Я к тебе хорошо отношусь. Но поверь мне: мы с тобой – разные люди». Розали резким движением отпихнула от себя Тьерри и понеслась по лестнице вниз. Когда она садилась в свою машину, появился доставщик жареной курицы: он вылезал из ярко-желтого автомобильчика. «Извините», – промолвила Розали. «Что?» – отозвался он. Это был крепкого вида парень лет тридцати, с отличным цветом лица и приятными манерами, но Розали в тот момент была не в том состоянии, чтобы оценить его достоинства. Она выхватила из его рук две связанные веревкой картонные коробки с курицей, их цвет хорошо сочетался с цветом автомобильчика. Розали швырнула коробки наземь и начала яростно их топтать, не реагируя на отчаянные крики доставщика. Тьерри и Захарий с испугом наблюдали за происходящим. «У меня слов нет! – проорала напоследок Розали, нанося последний удар каблуком по картонному стаканчику с томатным соусом. – Нет, нет, нет!» «Во, бля, влип», – продолжал сокрушаться доставщик. Уже в машине Розали вытащила из сумки салфетку и стерла со своих каблуков-шпилек остатки соуса, жареной картошки, куриной шкурки и капустного салата со сметаной, а потом разрыдалась. Три дня спустя, после того как она отчистила туфли натуральной щеткой, обдала силиконом и вдобавок натерла лавандовым маслом, они все равно продолжали пахнуть курицей, что дало ей замечательный повод купить себе новую пару, еще более красивую – из итальянской кожи. Розали нравились ее новые туфли, и ей казалось, что и они отвечают ей тем же. Они никуда от нее не уходили, им не нужно было время на раздумье, и они не требовали от нее непонятно каких подвигов в спальне.

Розали убрала свой блеск для губ в сумочку и закурила.

– Хорошо, что мы с ним не встретились, – ответила она, выдохнув дым. – Мне и сказать-то ему нечего.

Бенедикта понимающе подмигнула:

– Ты могла бы ему сказать: «Привет, а ты какое мясо больше любишь в курице: белое или темное?»

Бенедикта аж захрюкала от смеха, и лицо ее вновь исказилось до такой степени, что ее брови опять уехали куда-то со лба. Розали, однако, было не смешно. Она улыбнулась, но скорее из сочувствия к Бенедикте, которая по части истерики была еще покруче ее самой, если вспомнить ее собственную ночную разборку с Николя. В апреле, когда тот как-то вернулся под утро, Бенедикта ждала его в гостиной. Николя объяснил ей, что провел вечер с клиентом из Ванкувера и они, когда закрылся бар, пошли в пиццерию обсуждать индексы на биржах «Доу Джонс» и «Насдак». «Понимаешь, чувак-то свеж как огурчик, у них-то там, в их Скалистых горах, времени на три часа меньше, чем у нас здесь…» Николя упорно настаивал на том, что все сказанное им – правда, пока Бенедикта не спросила, почему, в таком случае, не хватало двух презервативов в пачке, и в подтверждение замахала ярко-зеленой крупноформатной упаковкой «Лайф Стайл». «Ты их что, теперь пересчитываешь что ли? Или делать тебе нечего?» – о треагировал Николя, при этом переменившись в лице. «Так это Сандрина? – завопила Бенедикта. – Которая новенькая у вас в офисе? Я так и знала». Видя, что Николя не реагирует, Бенедикта приподняла обеими руками дубовый обеденный стол, подаренный когда-то ее дедом, и двинула изо всех сил этим бесценным объектом наследства о кирпичную стену. Бенедикта заорала так, что ей самой было страшно, потому что ей стало казаться, что ее вопли выходят не из горла, а прямо из живота. Николя набрал 9–1–1. Несколько минут спустя на пороге появились двое полицейских – мужчина и женщина. Свернувшись в калачик, Бенедикта в это время лежала в ванной на кафельном полу. «Мадам? Ваш сожитель говорит, что ваше поведение внушает ему страх», – заявили полицейские. Бенедикта начала было оправдываться, завершая каждую фразу словами: «в коробке недостает двух презервативов». Но, похоже, это не произвело на них должного впечатления. К тому же полицейская тем временем не сводила восторженных глаз со стиральной машины из нержавейки с боковой дверью, которую Бенедикта купила несколько месяцев назад. В итоге полицейские ушли, так и не составив протокола, а на следующей неделе Бенедикта въехала в квартиру своей двоюродной сестры, уехавшей работать за границу. Таким образом ей ничего не осталось, как перетащить свою мебель и бытовую технику на мрачный склад, расположенный в юго-западной части города.

Из окна четвертого этажа здания с другой стороны улицы Лорье, в низу которого располагался цветочный магазин, высунулся какой-то лысый мужчина с волосатым торсом. Рубашки на нем не было. Он тряс кулаками.