Гурам Сванидзе - Сборник рассказов

Мы, городские, мало понимали в этой породе. Действительно, многие из нас знали её только по фото и рассказам, но заведомо гордились ею. Одно из названий чего стоило – волкодав. Это было благоговение, равное почитанию, с каким вспоминают героического предка в интеллигентных семьях, где мужчины не отличаются крутыми характерами. Мой отец, профессор математики, любил рассказывать о своём деде, который был сорвиголовой, служил у Махно. После мировой войны он приблудился к атаману, позже перебрался на родину. Он жил в деревне, где у него была, конечно же, кавказская овчарка по кличке Чмо. Кличка происходила из тёмного прошлого старика. В те времена это слово в Грузии мало кто знал. Но стоило ли так уничижительно называть волкодава? Чмо спас моего прадеда, когда того на охоте схватил медведь. Косолапый ломал старика, когда на него набросился пёс. Особенно подкупали разговоры о достоинстве, с каким держалась овчарка. Ей, например, противно было есть с жадностью, клянчить еду. Чмо, каким бы голодным он ни был, сдержанно прикладывался к пище, изображая даже наигранное к ней пренебрежение…

Я лично первый раз столкнулся с этой породой в детстве, когда с семьёй и гостями съездил на дальний пикник в горы. Дорогу запрудило стадо овец. Я испугался, когда увидел заглядывававшего через стекло в салон пса, его оскал, пену бешенства, горящие глаза… Сидящий рядом со мной мальчик, мой товарищ, описался от страха.

Сантименты Гиго в отношении волкодава не отличались затейливостью. Особую любовь к собакам он не испытывал. Иногда забавлялся тем, что наблюдал их драки, не упускал случая натравить одну псину на другую. Охранять его собственность не было нужды из-за её мизерности.

Появление Гиго с собакой на улице напоминало парад, демонстрацию силы. Этого субъекта и так остерегались. Теперь у него появился ещё один аргумент – крупная, лохматая собака серой масти. Хозяин дал ей кличку Энди.

Больше всего в волкодаве хозяину нравилась злобность. Когда Энди баловалась на улице с другими собаками, присутствовавшие умилялись её медвежьей неповоротливости, забавной физиономии. Гиго же пришёл в восторг, когда увидел, как она попыталась схватить товарища по играм за горло. Он со смаком рассказывал, как обошлась его овчарка с местным псом-забиякой. В какой-то момент показалось, что та проглатывает несчастного, которого за задние лапы вытащили из её пасти. Гиго любил демонстрировать обрезанные уши Энди. Как ему рассказали монахи, во время драк с хищниками овчарки отвлекаются, они боятся за свои уши – их уязвимое место. Поэтому уши отрезают.

Отрывистый низкий лай волкодава наводил страх. Из-за рыка Энди прекращали брехать другие собаки по всей округе.

Стихией кавказской овчарки является галоп. Но нашей улице, в тбилисской Нахаловке, ей было не разогнаться, поэтому Энди бегала неуклюже, вразвалку. При этом огромные лапы она ставила как человек, страдающий от плоскостопия. Гиго снисходительно взирал на такой дефект.

У Гиго даже появились признаки чванства. Ему нравилось, как заискивающе посматривают люди на его кавказца, рост которого достигал 60 сантиметров в холке. От Энди пахло дорогим мылом. Я сострил по этому поводу – Гиго не спасает, а изводит породу, и, посмотрев на горизонт, который у нас очерчен горами, картинно добавил: «Интересно, как там родичи Энди обходятся без французских шампуней?»

Как-то в присутствии Гиго я рассказал, как американцы для войны во Вьетнаме подбирали служебных собак. Ими было проведено исследование. Выяснилось, что наиболее близкой к идеалу из огромного числа пород является немецкая овчарка. Получилось, будто я позволил себе бестактность – сделал сравнение не в пользу кавказского волкодава вообще и Энди в частности. Обычно, почувствовав себя уязвлённым, Гиго начинал хамить, а тут он просто покраснел и сказал мне мягко, что я, как всегда, выпендриваюсь, хочу казаться умником.

Однажды по какой-то надобности я зашёл во двор Гиго. Наверное, поступил неосмотрительно, когда, нажав на кнопку звонка, не дождался появления хозяев. Звонок у них не работал уже год, а я об этом не знал. На меня набросилась Энди. Я прижался к стене, как будто изображал из себя барельеф. Овчарка делала устрашающие выпады, готовая вот-вот обрушиться на меня, но потом отступала, чтобы повторить своё па. Я чувствовал её жаркое дыхание. На меня нахлынуло чувство, похожее на то, что я испытал в детстве, когда в салон нашего авто заглянул волкодав. Рык оглушал, оскал пугал звериной яростью. Я собрался с силами, чтобы не впасть в панику, думал, что в крайнем случае постараюсь схватить псину за язык, что делает агрессивное животное беззащитным. Об этом варианте защиты мне рассказывал отец. Так поступил его дед, бывший махновец, когда на него напал волк. Я подивился сноровке своего предка – поймать волкодава за его алый язык представлялось совершенно невозможным.