Гурам Сванидзе - Сборник рассказов

– У тебя проблема с сантехникой? – спросил он у меня и предложил свои услуги.

Мы не случайно оказались на литературном вечере – оба были замечены в слабости, которую испытывали к прозе. Почти одновременно за свой счёт издали по книжке. Нас даже помянули в публикации московского литературного журнала, как грузинских авторов, пишущих на русском. Я как грузин не возражал против такой оценки. Геворк как армянин ворчал по поводу неточности, допущенной журналом.

Однажды он сделал весьма неординарное и спорное заявление. Из него следовало, что мой приятель является писателем по жизни, а не по ремеслу и что ремесленники обычно пишут лучше, а литературное призвание иногда только мешает человеку… писать. В любом случае писательская слава не поспевала за известностью, которую Геворк обрёл как сантехник. Или – в обществе его больше знали как сантехника, который пишет прозу. Я тоже был мало известен как писатель, и уж совсем не знали меня в городе как специалиста по госзакупкам.

Принадлежность к литературному цеху сдружила нас. Правда, без проблем не обходилось.

…У Геворка была особенность. По старинке он пользовался шариковой ручкой, писал текст в ученической 12-листовой тетрадке. Сложенную вчетверо, он носил её в кармане пиджака. По тому, как часто он доставал её и вносил какие-то записи, можно было судить о серьёзности его занятий литературой. Прошло время, и его манера доставать из кармана ученическую тетрадь о 12 страницах стала меня донимать. После одного инцидента я стал косо на неё поглядывать.

Как-то мы проходили мимо заведения, где играли в лото. Девица с сильным грузинским акцентом на русском языке произносила цифры.

– Давай заглянем! – предложил мне Геворк. Я неуверенно пожал плечами. Никогда не позволял себе заниматься азартными играми, но решился-таки. Мы заняли свободные места у стола. К нам подошла девица, которая, видимо, называла цифры. Она поздоровалась и осведомилась у нас, заплатили ли мы за вход. Назвала цену. Геворку она показалась очень высокой. Он громко начал выговаривать девушке. Довольно скоро к ней на помощь поспел охранник… Я извинился и вышел, за мной последовал Геворк. Мой приятель некоторое время продолжал возмущаться, потом полез в карман, достал сложенную тетрадку и ручку. Через его плечо я сумел рассмотреть запись, которую он сделал. Было что-то вроде того, что он и Гурам (то есть я) попытались сыграть в лото в одном заведении и их с позором выпроводили.

В другой раз мы вошли в метро, начали спускаться на эскалаторе. Геворк, до этого хранивший молчание, вдруг достал тетрадь и начал громко обсуждать пикантную деталь из будущего его рассказа. Говорил громко и с жаром, чем привлёк внимание не только рядом стоявших пассажиров, но и тех, кто поднимался на встречном эскалаторе. Я попытался убедить его как минимум говорить более тихим голосом, но он продолжил всенародное обсуждение уже на перроне.

И, наконец, произошёл случай, который стал испытанием не только для меня, но и для целой семьи, где была и бабушка, и внуки, папа, мама…

Геворк работал дома, у клиентов. Мы договорились встретиться.

– Приходи прямо ко мне на работу, – сказал он. – Люди, у которых я сейчас занят, очень милые.

Когда я постучался в дверь, мне открыла девушка. Я почувствовал, что меня ждали. Девушка с сияющими глазами с любопытством смотрела на меня. Как я понял, меня уже представили как известного писателя. Не исключаю, что она первый раз в своей жизни видела воочию живого сочинителя, да ещё у себя дома. В комнате звучал рояль. Так оно и есть – освободившись от непосредственных своих занятий, сантехник развлекал хозяев игрой на фортепиано. Увидев меня, Геворк прекратил игру и сказал, что он и хозяева заждались меня. Дескать, стол уже накрыли.

Семейство было очень интеллигентным: папа – доктор технических наук, мама – врач, благообразная бабушка и девочки, светленькие, чистенькие. Они излучали целомудрие, хорошее воспитание…

За столом доминировал Геворк. У него с хозяином нашлись общие интересы – джаз. Семейство было очаровано необычным сантехником. Но вот пришло время уходить. Хозяин уже открыл дверь, я говорил прощальный спич…

Вдруг последовало:

– Кстати, вчера ночью я дописал рассказ.

Это говорил Геворк, обращаясь к отцу семейства. У меня ёкнуло сердце. Рука моего приятеля потянулась к карману пиджака и извлекла оттуда ученическую тетрадь…

Сантехник читал своё произведение в течение сорока минут, причём в лицах. Иногда он повторно перечитывал понравившиеся ему абзацы, правил текст по ходу, возвращаясь к исправленным фрагментам. Рассказ был вполне хорошим. Я и автор уже обсудили его на остановке трамвая. Тогда ещё мне показалось, что Геворк апеллировал к стоявшему рядом с нами ватману и кондуктору вагона.