Елена Иваницкая - Делай, что хочешь

Собеседницы поддержали меня чересчур энергично. Пришлось морально попятиться:

– Вы разве совсем не признаете долга?

– Очень даже признаем, – смеялись они. – Взяли деньги в долг – надо вернуть. В крайнем случае можно с отсрочкой и частями, но не хотелось бы.

– А если серьезно?

– Если серьезно, тогда так, – начала Юджина. – Признаем добровольно взятые на себя обязательства.

– А как быть с недобровольными, но неизбежными?

– Тут сразу спросить бы: с какими, например? Но можно не спрашивать, а сразу сказать: неизбежность неизбежностью и назовем. Без долга вполне обойдемся.

– Чем же бедное слово помешало?

– Где начинается про долг, там жестокость и путаница.

– Жестокость – согласен. Бывает. Суровый долг. Но почему путаница?

– Потому что о долге, – сказала Марта, – не разглагольствуют, не торгуются, его исполняют.

– Да, разумеется. Нет, что это значит?

– С человеком, который чего-то хочет, пусть даже вредного и неудобного для других, с ним все-таки можно препираться, торговаться и до чего-то договариваться. А когда появляется долг – ужас! Особенно если восстанет долг на долг. У одного долг перед добродетелью, у второго долг перед будущим, у третьего – перед собой, у четвертого – перед судьбой, у пятого – перед родиной, у шестого – тоже перед родиной, но другой. Когда лицемерят и долг только на языке, а на уме кошелек, тогда еще можно кое-как удержать, чтоб хоть головы не поразбивали. Себе и другим. А если и впрямь думают, что исполняют долг, тогда всему конец.

– Вы этих мыслей не скрываете? – очень мягко спросил я. До каких еще нелепостей додумались в провинциальной глуши милые сестры?

– Не то что скрываем… – улыбнулась Марта. – О таких вещах как-то не принято говорить. Между собой обсуждаем. Иногда спросят, как вы спросили, – Неужели в долге нет ничего хорошего? «Родина ждет, что каждый исполнит свой долг». Приказ Нельсона перед Трафальгарской битвой. Красиво же? Воодушевляет?

– Уберите долг – тоже красиво получится. Родина верит, что каждый из вас хочет ее защитить.

– По-моему, с долгом лучше.

– А по-моему, нет, – вмешалась Юджина. – Недаром же на очень серьезное и опасное дело не приказом требуют и не по долгу, а добровольцев зовут.

– А добровольцев что зовет? Разве не долг?

– А вот и нет. Кого что. Тяга. Сила. Удальство. Мастерство. За друга отомстить – если в бою. Мало ли.

– Но вы же не станете спорить, что хотя бы некоторых зовет долг?

С комической добросовестностью обе кивнули, глядя на меня с каким-то наивным ожиданием. Пришлось добавить:

– Такие люди заслуживают большего уважения, правда?

– Почему? – откликнулись в унисон. То ли простосердечно, то ли с подвохом. А почему, в самом деле?

– Потому что они действуют из более высоких побуждений.

Обе заволновались:

– Нет, непонятно. Из более высоких – чем что? Почему долг выше других побуждений?

Мне было и любопытно и смешно. Так упрямо противоречить поклоннику – не самое умное поведение. Неожиданные мне сегодня выпали разговоры. Ладно, сформулирую с пафосом:

– Действуя из чувства долга, человек преодолевает свою низшую природу.

– Не хочет, но идет? Боится, но заставляет себя?

– Можно и так сказать.

Они вздохнули и помолчали. Но напрасно я надеялся, что поладил с долгом и спорщицами. Оказывается, опять – «нет-нет!» Нельзя идти на опасное дело, когда не хочешь и боишься. Не справишься. Сам погибнешь, людей подведешь.

– Но если больше некому?

– Тогда придется. Не по долгу, по неизбежности.

Все-таки настояли на своем! Зачем, спрашивается? Ласково и задумчиво я сказал, что они отлично спорили, поэтому убедили меня – перейти на сторону пострадавшего. У господина Долга слишком сильные противницы. Хочу защитить слабого.

Наконец-то смутились. Но тут же стали смеяться и умолять: не надо, не надо, у этого господина и так несметная рать в защитниках!

– Решение принято. Приговор вынесен

– А мы его обжалуем.

– Обжалованию не подлежит.

– По вновь открывшимся обстоятельствам. Свидетелей позовем. Давайте спросим Старого Медведя!

Мне стало весело. Прогулка складывалась удачно. Серые прекрасные глаза, зазеленевшие в густой малахитовой тени леса, смотрели на меня прямо и увлеченно. Брильянтовая капелька в черной коробочке лежала в моем кармане и дожидалась своей минуты.

Мы сильно отстали. Но Юджина сказала, что будем на месте первые: поедем напрямик – поднимемся и спустимся.