Янник Гранек - Богиня маленьких побед

Энн решительно никогда ничего не замечала и всегда оставалась в дураках. Адель Гёдель, как многие другие, была всего лишь сварливой старухой, не знающей на кого обрушить свой гнев.

В поле зрения мелькнуло что-то розовое. Энн вздохнула: Глэдис будет удивительным завершением этого апокалиптического дня.

– Стало быть, вы немного повздорили?

– Да, новости здесь распространяются быстро.

– Адель – человек вспыльчивый. Хотя и не злопамятный. Подумайте об этом в следующий раз.

– О чем я должна подумать?

Глэдис уперла в бока покрытые старческими пятнами руки, не понаслышке знающие, что такое маникюр. Энн она казалась несносной рекламой Барби на склоне лет.

– Сегодня у нее был день рождения! Но к ней никто не пришел. Не считая вашего блиц-визита. И не забывайте, что этот день рождения у нее последний. На этот счет она не строит никаких иллюзий.

Молодая женщина почувствовала, что ее затопило до боли знакомое чувство вины. Как она, обычно такая дотошная, могла пропустить такую дату? Энн уже знала, что будет дальше: через две минуты она начнет искать себе оправдания, а через три задумается о том, как добиться прощения.

Первым в палату к брату вошел Рудольф.Я ждала своей очереди рядом с математиком Оскаром Моргенстерном, близким другом Курта, чести быть представленной которому я до этого не удостаивалась. Если он и не поверил в ярлык с надписью «близкая подруга семьи», то виду не подал. По словам Курта, подозрительность которого, что ни говори, не знала никаких границ, я могла всецело доверять этому доброму, флегматичному мужчине.

– Как он, мадемуазель Поркерт? Во время нашей последней встречи он выглядел таким слабым.

– Когда вчера утром его взвесили, весы показали пятьдесят три килограмма. Доктор сказал, что выпишет его, когда будет пятьдесят восемь.

Я не осмеливалась говорить громко и лишь едва слышно шептала, пребывая под впечатлением от элегантного приемного отделения санатория. Энн рассказала мне не одну сплетню о попадавших сюда венских знаменитостях. Густав Малер [28], Арнольд Шенберг [29]и Артур Шницлер [30]приезжали сюда, чтобы насладиться роскошным отдыхом в компании магарани [31]и миллионеров со всего света. До большого Кризиса конечно же! В 1936 году в Паркерсдорфе, как и на ночных улицах Вены, подверженные депрессии богачи встречались редко.

Аскетичная и какая-то далекая от действительности отделка интерьера утомляла глаза. Архитектор дома, некий Йозеф Хоффман, питал болезненное пристрастие к шахматному порядку, которому здесь подчинялось все: фризы, керамические плиты пола, ворота, рамы дверей и даже каркасы неудобных кресел, в которых я в ожидании понапрасну растрачивала жизнь. Фасад тоже образовывал ритмичный рисунок нишами окон, каждое из которых, в свою очередь, было разделено на небольшие квадраты. Я всегда испытывала потребность в мягких, плавных линиях и поэтому не могла найти утешения ни в вылизанных комнатах, ни в строгом, нарядном парке. В то же время Курту подобное место подходило идеально: чистота, тишина и порядок. Элегантный Моргенстерн – по слухам, незаконнорожденный отпрыск германского императорского рода – похоже, чувствовал себя прекрасно в этой вселенной, на мой взгляд чересчур вертикальной.

– Вы для него настоящая опора, фройляйн. Мне об этом сказал Курт, а он не из тех, кто любит изливать душу.

Оскар Моргенстерн взял меня за руки и тепло их сжал, прикоснувшись ко мне в первый и последний раз в жизни.

– Вы знаете, что он вернулся к работе? У меня с собой несколько опубликованных недавно статей; некоторые из них могли бы его заинтересовать, в особенности те, что написаны молодым английским математиком Аланом Тьюрингом [32].

Мое смущение было истолковано им неправильно.

– Я не хотел злоупотреблять вашими близкими отношениями.

– Нам запретили приносить ему какие бы то ни было документы. Какая-то добрая душа доставила ему письмо от некоего немца, в итоге Курт в течение нескольких дней опять ничего не ел. Он вбил себе в голову, что научное сообщество решило дезавуировать все его работы, и теперь видит повсюду заговор, преследующий цель навечно заточить его в стенах психиатрической лечебницы.