Янник Гранек - Богиня маленьких побед

– Я был проездом в Нью-Йорке и решил заехать в Принстон, чтобы повидаться с тобой. Здесь можно курить?

По правде говоря, это была не просьба; отец не мог жить без табака. Он внимательно посмотрел на нее так хорошо ей знакомым удивленным взглядом, будто в очередной раз поразившись, как же она выросла.

– Неважно выглядишь, девочка моя.

Энн открыла окно. Он проделал такой путь явно не для того, чтобы справляться о ее здоровье. Джордж закурил и наугад открыл папку из целой кипы, выстроившейся по стойке «смирно» на журнальном столике. Энн принесла из Института некоторые документы, чтобы работать с ними бессонными ночами и, таким образом, наверстать упущенное.

– Я далеко не всегда был внимательным родителем. Но в трудные моменты неизменно оказывался рядом. Отрицать этого ты не можешь.

Энн напряглась, прекрасно узнав его манеру заранее реабилитировать себя перед тем, как сообщить скверные новости: говоря о моих собственных слабостях, я не забываю и о твоих.

– Кэролайн ждет ребенка.

Этого известия Энн ждала вот уже несколько месяцев и приложила все усилия, чтобы оставаться бесстрастной.

– Я не предупредил Рэчел.

– Ты пришел сюда за моим благословением? Или хочешь попросить, чтобы я молчала?

Джордж поискал глазами, куда можно было бы стряхнуть пепел. Она властно протянула ему блюдечко.

– Мне казалось, ты разделишь со мной эту радость. Я не обязан перед тобой отчитываться, Энн.

– Тогда зачем тебе было сюда приезжать? Чувство вины гложет?

– Не утомляй себя подобными играми, мы не на сеансе у психоаналитика. В этом деле я опередил тебя на целый брак. Ты становишься такой же занудой, как и Рэчел.

Джордж встал и взял портфель; искусство бегства в роду Ротов было в крови. В то же время для него было недопустимо признать, что Энн на него похожа, а тем более, что у нее может быть собственная индивидуальность. В его глазах она всегда будет оставаться дочерью своей матери.

– Похоже, Энн, я слишком рано дал тебе свободу.

– Исправишь свои ошибки, когда у тебя будет новая игрушка.

Джордж расставил папки в идеальном порядке, в котором они пребывали до его прихода, и посмотрел на дочь взглядом, напрочь лишенным даже намека на нежность. Она сжала полы халата, уже сожалея о произнесенных словах. Своим поведением молодая женщина признавала правоту отца – из ее уст звучал голос матери.

– Думаешь, ты заслуживаешь большего? Злиться за это тебе надо только на себя. У истоков твоих фрустраций лежит гордыня.

Он ушел, предварительно погладив ее по щеке и положив на стол конверт с деньгами: «На Рождество». Когда за ним закрылась дверь, она сосчитала банкноты и вспомнила о вызывающем платье, не принесшем ей ничего хорошего в День благодарения: на них можно было купить таких штук двадцать.

Я взглянула на часы: 17 часов 30 минут.Нынешний гость отличался точностью истинного логика. Я вытерла влажные глаза и открыла дверь; на пороге стоял длинный жердь с огромным несуразным носом, темными, близко посаженными глазами и немалых размеров преждевременной лысиной. Этот человек понравился мне сразу: его скупая улыбка выглядела искренней, во взгляде сквозила симпатия. На нем был безупречный костюм; Курт наверняка по достоинству оценит и его пунктуальность, и строгость в одежде. Гость старательно вытер ноги о половик и протянул мне небольшую коробку шоколада.

– Здравствуйте, миссис Гёдель. Я – Пол Коэн. Ваш муж назначил мне встречу, хотя я и не уверен, что сегодня для этого подходящий день.

– Добро пожаловать. Благодаря вам я не буду лить слезы перед этим проклятым телевизором.

– Нового ничего не сообщили? Почти весь сегодняшний день я провел в поезде.

– Он умер по дороге в больницу. Тело на военном самолете доставили на родину.

– На улицах чуть ли не комендантский час. Жизнь замерла.

– Я в ужасе! Если кто-то посмел убить президента, может случиться все что угодно!

– Джонсон до конца дня должен принести присягу. Стабильность государства не должна пострадать.

– Другого, такого как Кеннеди, уже не найти. А когда я думаю о бедной Джеки… И об их детях!

Я взяла у него вещи.

– Я боялся опоздать. Перепутал адрес.

– В 1960 году он у нас изменился. Квартал расстраивается, раньше у нас был дом 129, теперь 145. Курт решил не предавать этот факт огласке – это помогает защищаться от непрошеных гостей.