Наталья Горская - Власть нулей. Том 1

– Что-о?! Меня-а?! Мне-э! Сатр-р-рап! Да я-а! – взревел Ромашкин, но было видно, что ему самому страшно. – Я знаю, как ты солдатам руки-ноги-яйца выкручивал, садист в форме! Тебя оттуда и попёрли за это, а тут тебе не казарма…

Тут Бубликов схватил Ромашкина и швырнул его к выходу из зала. Потом подошёл, снова схватил и снова швырнул. Так дошвырял его до туалета, где начался процесс отрезвления Андрюшки по старинной методике головой под струю холодной воды. Громче всех кричала Люба и безуспешно пыталась оттащить огромного Серёгу от своего тщедушного мужа. Ромашкина стало не просто жалко, а сделалось страшно за него, так как он в силу своего заводного и неугомонного характера продолжал орать что-то оскорбительное в адрес Бубликова:

– Фашист! Но пасаран! Убийца в погонах, душитель свободы братских народов! – эти последние слова окончательно вывели Серёгу из себя, и он тоже стал орать:

– Да что ты понимаешь, тля тыловая?! Я свои погоны заслужил не бегством от врага! Я кровь проливал, пока ты тут водку хлестал, сука не просыхающая!

– А-ха-ха, ой, умора, кровь он проли…

Ромашкин не успел договорить. Бубликов ударил его, и Андрюша лёгким осенним листочком отлетел к унитазам, где и затих. Бедная Люба ревела в голос и ругала обоих. На Бубликове повисло человек десять и Димка Виртанен в том числе. Серёжка был ужасно бледным, его трясло мелкой дрожью. Все, кто на нём висел, испуганно гладили его и приговаривали: «Серый, Серый, успокойся, тсс, тишшше, всё». Ленка брызгала ему в лицо водой, а Тамара обмахивала платком. В конце концов, он всех стряхнул с себя, выхватил у Томки платок, изорвал его в клочья, страшно выругался, плюнул и ушёл.

– Ну и урод же ты… Ромашкин, – сказала Тамара. – Весь вечер испортил. Чего пустили сюда этого пьяницу? Нигде спасу от этих алконавтов не стало!

– И в самом деле, – закивали все. – Люба, забирай его, и катитесь отсюда оба!

– Да разве же так можно бить человека! – заикалась от ужаса Люба, вытаскивая из-за унитаза своего Андрюшку. – Связался чёрт с младенцем. На моего дунуть можно, он и упадёт. Зачем же так-то?

Всем было досадно от произошедшего, а Ромашкин сел как ни в чём не бывало и рассмеялся. Он действительно стал абсолютно трезвым. То ли от методик Бубликова, то ли не так уж и пьян был, а больше куражился.

– Вот псих! – щупал он разбитую губу. – Я же в шутку это сказал… И как только наш Авторитет на работу к себе взял такого психа?

– Ничего себе у тебя шуточки! – зашикали на него бабы. – У дурака и шутки дурацкие. Ты понимаешь, провокатор с невинным лицом, что ты весь вечер расстроил этой дракой?

– А с дурака и спрос невелик, – нашёл себе оправдание Андрюша.

– Откуда ты знаешь, что он теперь у Авторитета работает? – спросил кто-то.

– У кого же он так забуреть мог? Уж не на нашем комбинате.

– У Константина Николаевича? – переспросил Виртанен.

– У него самого.

– Ты-то откуда знаешь, горе ты моё? – вытирала Ромашкину разбитый об унитаз лоб жена.

– Я всё знаю. Я в «дринькалке» посижу и узнаю больше, чем пользователи Интернета… Водителем у него работает уже два месяца.

– Ну и что? – хмыкнула Тамара. – Что в этом такого ужасного? Не всем же навоз на ферме выгребать.

– Да я не о том! – собрался обидеться Андрюшка, потому что жена в последний раз устраивала его на работу именно на ферму, но он и там долго не продержался. – Я о том, что Авторитет не любит таких крикунов, которые про свои подвиги орут на каждом углу… Интересно, зачем он ему понадобился?

– А я слышала, что эти… вечера встреч теперь Константин Николаич спонсируют, – сказала шёпотом Оксанка, хотя об этом и так все знали.

Авторитет давал деньги на оборудование каких-то классов в школе, на установку компьютеров, на организацию ещё каких-то мероприятий, которых в жизни любой современной школы не счесть. И на вечера встречи бывших выпускников. Сам, правда, никогда на них не ходил. Ни разу в жизни. Шутил в своей манере: хвастать нечем – в столицы не уехал.

– Тоже мне новость! Ей сто лет в обед, – Андрюшка снова начал баламутить и решил поддеть Тамару, которую со школьных лет недолюбливал за те качества сильной личности, каких не было у него самого. – Томка-то наша отказалась деньги выделить на водку-селёдку для бывших однокашников.

– Ох, Ромашкин, мало он тебе врезал, – сухо ответила Тамара. – Ты не пострадавший, а я не ответчик, чтобы перед тобой оправдываться. Сам-то ни копейки на школу не дал.

– А спонсоры на что? – издевался Андрюшка.