Максим Матковский - Только бы не рыженькая!

Каждую ночь я заходил в игру и принимался собирать шарики. Мысленно я со всеми здоровался: «Привет, Ксюша Сатана, привет, Романтика морга, привет Нарушенная заповедь, доброй ночи, Падший ангел, как дела, Огненный Провидец…» – и так далее, и тому подобное.

«А с тобой, Виктор666, здороваться не буду, и руки не пожму, можешь не вилять передо мной своим плешивым хвостиком, аферист».

Поймите, не червей я видел на экране, а людей, которые ими управляли. Они стали такими же моими приятелями, как и те, с которыми я в преферанс играю или пиво пью да футбол смотрю.

Более же всего мне нравилась Ксюша Сатана, и я бесился, когда черви её подрезали или мешали собрать разноцветные шарики. Я как мог оберегал Ксюшу, покровительствовал и, как я думал, обучал её различным тактическим хитростям. Мне хотелось поговорить с ней.

Я начал искать информацию об игре и забрёл на официальный сайт «Вормлайф». Оказалось, что это очень популярная игра и она имеет множество фанатов по всему миру. И на этом сайте у них есть чат, и фотографии игроки туда выкладывают, общаются друг с другом, полноценная социальная сеть, короче.

И я узнал, что Ксюша Сатана – активный пользователь сайта и что она часто в чате бывает. Так мы и познакомились.

Какой я ник для игры взял?

Догадайтесь. Нет, нет и нет.

Ладно, скажу, в игре я Дональд Трамп. Парам-па-пампам.

Я написал: «Привет, мне очень нравится играть с тобой».

Она написала: «Привет, Дональд, я давно слежу за тобой. Обожаю твой стиль игры».

Я написал: «А как ты относишься к Виктор666?»

Она написала: «О, это мой младший брат. Он такой вредный, такой невыносимый».

Я написал: «Мне нравятся твои фотографии, чем занимаешься?»

Она ответила: «У нас семейный бизнес, Дональд».

Я написал: «На самом деле меня зовут Максим».

Она написала: «Приятно познакомиться, Максик».

Максик! Она назвала меня Максик! Прямо зелёный свет для дальнейших действий.

Она тоже жила в Киеве. И мы договорились вместе сходить в кино. Правда, я нервничал, потому что пригласил её в кинотеатр «Ракурс», где показывали только ретрокино, классику мирового кинематографа. Обычно девушки такое не любят. Сейчас подавай зрителю истории про любовь с погоней, перестрелкой и кучей спецэффектов.

Однако опасения мои оказались напрасными, Ксюше понравилось кино, и мы ещё несколько раз ходили и много по городу гуляли. В кафе сидели, кофе пили.

Она была удивительной. Худенькая, волосы чёрные-чёрные, в носу – серебряное колечко, на руках татуировки, какие-то знаки, я не шибко секу в татуировках.

Как-то раз Ксюша заявила:

– Извини, но тебе придётся познакомиться с моими родителями. У нас в семье так принято. Если я с кем-то дружу, то обязательно знакомлю молодого человека с родителями. Может, слишком старомодно… не знаю… они милые, весёлые люди, тебе понравятся.

– Не поверишь! – обрадовался я. – Но я тоже консервативен в этом вопросе, ничего не утаиваю от семейки своей и всю дорогу с ними советуюсь по любому вопросу.

– Пойми, это вовсе не означает, что я нуждаюсь в одобрении родителей, просто мы так живём…

– Конечно-конечно, – согласился я. – Мне можешь не рассказывать, сам такой!

Ксюша жила с родителями в частном двухэтажном доме, несколько зловещем на вид. Я приехал на такси, прихватил с собой торт, бутылку вина, надел свой лучший костюм, на всякий случай побрил под мышками и в паху. Надушился лимонным одеколоном. И цветы, конечно же, купил. Куда в нашем многострадальном мире без цветов?!

В калитке меня встретил Ксюшин отец. Почтенный старик в строгом костюме, лысый, голова здоровенная, как купол цирковой. Где-то в саду разрывалась огромная псина.

– Проходи, не бойся, Израиль привязан.

Странное имечко для собаки, подумал я.

Мы пошли через сад, продираясь сквозь колючий высокий кустарник, и наконец зашли в дом. Вкусно пахло стряпнёй. В прихожей выстроилась Ксюшина родня. Два её брата-акробата: один старший, другой младший. Два бугая, шкафы, наверняка занимались борьбой или боксом. Мы крепко пожали руки.

Чёрт его знает, как человеческий мозг работает, порою что-то такое выдаст…

Ксюшина мать – типичная домохозяйка, седая женщина с добрыми глазами, стоит и добродушно кивает. На ней клетчатый фартук, в руках держит ухватки.

– Добро пожаловать, – говорит она.

– Ну, Максим, проходи.

И мы прошли в зал. Всё здесь было старомодным. Вычурные столовые приборы, громоздкие подсвечники, какие-то жуткие картины с разодранными телами в стиле Гойи, свет приглушённый. На полу валялась медвежья шкура. В камине потрескивали дровишки. Ну, вы поняли: старомодность не в смысле Советский Союз, а в смысле девятнадцатый век. Готика, что ли.