Михал Русинек - Непотерянный рай

На следующий день за завтраком в ресторане при гостинице Анубис спросил:

— А вам не хочется задержаться здесь на несколько дней и посмотреть Милан?

— Я уже бывал тут, — ответил Анджей. — Меня больше привлекает Венеция. Здесь, конечно, тоже немало чудес, которые стоит посмотреть: собор, церковь Санта-Мария делле Грацие, музей Брера.

Он мог со знанием дела перечислить здешние коллекции произведений искусства и предметов старины, все это он осмотрел в этой древней вотчине рода Сфорца еще в свой первый приезд, когда восхищался во дворце Амброджо рисунками Беллини, Дюрера, Рафаэля, Тициана, полотнами Тинторетто, Ван Дейка, Веронезе и Карпаччо. Желая доставить удовольствие сопровождавшим его тогда миланцам, он даже взобрался на самый верх собора и там вместе с итальянскими экскурсантами бродил среди фигур святых, наблюдая не без интереса, как на этой огромной, словно стадион, крыше утомленные осмотром церкви туристы расположились перекусить. Они разбили здесь свой лагерь, будто на вершине покоренной горы, и отсюда, как в пропасть, смотрели на площадь перед галереей Умберто, где суетились, словно муравьи, люди.

— Ну а Ла Скала? — продолжал искушать Анубис. — Мэр приглашает нас в свою ложу в пятницу, на следующий день после открытия выставки. Неужели не можете еще немного задержаться?

— Увы, я должен выехать в пятницу рано утром. К счастью, я уже побывал в оперном театре несколько лет тому назад.

— А я так рад, что попаду туда.

— Вас можно понять. Советую в антракте заглянуть в музей театра. Там хранятся и некоторые вещи, имеющие отношение к Шопену. Вы получите огромное удовольствие.

В памяти Анджея всплыл тот вечер в Ла Скала. Он хорошо запомнил довольно скромный фасад здания старой оперы и памятник Леонардо да Винчи перед ним. Внутри этого самого знаменитого в мире храма оперной музыки все было достойно внимания: вестибюль и фойе, где полно памятных предметов и вещей, разноязычная толпа с какой-то забавной деланной важностью на лицах. Особенно впечатляющи были седые билетеры в светло-серых не то ливреях, не то фраках, с достоинством и элегантностью рассаживающие публику по креслам.

В тот раз давали балет, который не очень запомнился; зато великолепно исполненное во втором отделении болеро Равеля до сих пор звучало в ушах, поражая фантастическим испанским темпераментом и поразительной красотой звука. Анджей воспринимал его не только как все, слухом, но еще и по-своему, зрением. Пылающие сочные краски непрерывно мелькали перед глазами в том же ритме, что и напевы валторны. Он не был тонким ценителем музыки, но любил послушать мелодичные произведения классиков, знаменитые арии, полонезы, мазурки, наиболее известные симфонии, но из всех этих музыкальных творений болеро Равеля особенно увлекло его своими ошеломительными рефренами, покоряющей красотой народной поэзии.

«Как была бы счастлива Эва, если б попала в зрительный зал Ла Скала», — подумал он и пожалел, что в плане их поездки не осталось места для Милана.

А его коллеги, жуя хрустящие итальянские булочки, пробуя различные сорта сыра и потягивая пенистое кофе-капуцино, были удивлены, чего это так неожиданно умолк их товарищ.

— Пан Анджей погрузился в раздумье, — заметил Анубис.

— Да, бывает такое, извините. Завидую вам, что идете в оперу. Но завтра, как только закончим выставку, я изловчусь и обязательно забегу после обеда в Санта-Мария делле Грацие.

— А кто знает, что ждет нас завтра? Опять объявили о какой-то забастовке. Недавно бастовали работники почты, а завтра, глядишь, забастуют работники городского транспорта или железнодорожники. Вы разве не заметили на соборной площади толпы молодежи, расположившейся там лагерем? Студенты. Беспокойная страна.

— Безработица, да и вообще они любят выражать свой протест. Это легче всего. Им нечего терять…

— Директор выставочного зала, где мы готовим экспозицию, кажется, из левых, а говорит, что главная причина экономических трудностей, которые переживает Италия, заключается не столько в социальном строе, сколько в лени. Он говорит, что здесь никто не любит работать.

— Он, верно, имел в виду служащих. Рабочих Италии повсюду считают квалифицированными и трудолюбивыми.

— Только не у себя. За границей они хорошо работают. А наши разве не так?

— Вы едете в Венецию, я слышал, поездом. Вооружитесь терпением, может вспыхнуть забастовка железнодорожников, у них это происходит не сразу по всей стране, а по этапам. На юге они уже бастовали, теперь могут начать забастовку на севере. Наш директор опасается, что могут забастовать и в Брешиа, где живет его семья.