Андрей Рубанов - Патриот

А вот и мой лучший друг, большой, весёлый и красивый человек, Герман Жаров, – между прочим, родственник, брат бывшей жены и дядька старшего сына. Приехал по первому зову, как и полагается настоящему другу. Подходит, ухмыляясь, заключает в жестокие объятия. Одет модно, изысканное летнее кепи надвинуто на выпуклый лоб, джинсы продырявлены замысловато, золотисто-кофейный загар, яркие голубые глаза, сбоку на шее – татуировка, славянская руна смерти, знак агрессии, войны, насилия. Чёртова метка.

– Хо-хо, – басом восклицает Жаров. – Да ты бухой в дым! Что стряслось?

Друг излучает возбуждение, он выглядит холодным и сладким, как мыслящий брикет крем-брюле, он всегда не прочь выпить, и закусить, и кратковременно осчастливить какую-нибудь женщину, неважно какую, желательно побойчей и помоложе, и потом опять выпить, и пожрать, и куда-нибудь поехать, подраться, прыгнуть с парашютом, скатиться на лыжах по отвесному склону, расстрелять в тире две-три обоймы, а меж тем мужику за сорок, и кепка нужна ему, чтоб замаскировать лысину.

Знаев протягивает ключи и кивает на мотоцикл.

– Забери. Я всё равно не могу на нём ездить.

– Запой? – осведомляется Жаров.

– Невралгия. Употребляю психотропы. Ничего не соображаю. В таком состоянии нельзя гонять на двух колёсах.

– Ну и не гоняй пока, – говорит Жаров. – Вылечишься – продолжишь.

Знаев оглядывается. Черти попрятались – испугались Жарова. Он сам как тысяча чертей. Лично бьёт подозреваемых грузчиков, если на складе обнаруживается пропажа.

Знаев признаётся:

– У меня есть второй сын. Вчера обнаружился. Внебрачный. Шестнадцать лет.

– Круто, – говорит Жаров. – Нормальный парень?

– Очень. Я сам не ожидал.

– А при чём тут мотоцикл?

– Боюсь, не выдержу, – признаётся Знаев. – Подарю. А сын поедет – и гробанётся нахрен.

– Разумно, – говорит Жаров. – А почему надо обязательно дарить пацанчику мотоцикл?

– Мне больше нечего подарить. Денег нет. А парень – моя копия. Я должен что-то для него сделать.

– Но не дарить же байк.

– Вот именно. Помоги мне его продать. Такая у меня к тебе первая просьба.

– Помогу, – отвечает Жаров, – конечно. А вторая просьба?

– Ты говорил, у тебя есть друзья. Набирают людей для активного отдыха на территории другого государства.

Жаров смотрит с изумлением.

– Что? – спрашивает он. – Куда?

– Ты знаешь, куда. Ты говорил, у тебя одноклассник этим занимается…

– И не один, – говорит Жаров. – А зачем тебе это, Серёжа? Ты с дуба рухнул? Психотропы в голову ударили?

– Конечно, ударили. И насчёт дуба тоже… Дай мне телефон этого одноклассника.

– Зачем?

– Я хочу уехать. Проветриться.

– Хо-хо, – произносит Жаров с презрением. – На байке гонять боишься, а воевать – не боишься?

– Это разные вещи.

Жаров ухмыляется снисходительно.

– Тебя не возьмут.

– Почему? Я служил в армии. Военно-учётная специальность – связист. С оружием обращаюсь. Навыками первой помощи владею. Короче говоря, пользу принесу…

– Забудь, – твёрдо говорит Жаров. – Там такие идиоты не нужны. Проветриться он собрался, глядите на него. Байрон, ёб твою мать.

– Допустим, я идиот, – отвечает Знаев. – Или даже Байрон. Но ещё я – младший сержант запаса.

– Идиот запаса, – говорит Жаров.

– Давай телефон.

– Не дам, – отрезает Жаров. – Я сказал, там такие не нужны. Там нужны специалисты. Как на любой современной войне. Механики нужны. Особенно танковые. А бегать с автоматом и без тебя дохрена желающих. И я тебя туда не пущу.

Знаев злится. Черти корчат ему рожи.

– А я и спрашивать не буду, – цедит он. – Я решение принял. Если не ты – к другим людям пойду.

– Серёга, – говорит Жаров, вздыхая и глядя почти нежно, – не дури. Ты хочешь ехать и проливать кровь только потому, что здесь у тебя – долги и проблемы?

– По-моему, это нормально.

– Ни разу не нормально, – сурово произносит Жаров. – Приди в себя, брат. Потом, если захочешь, можем вернуться к этому разговору.

– Нет, – сказал Знаев. – Мы поговорим сейчас.

– Ладно, – Жаров надвигается, нависает. – Солдат рискует жизнью за интересы народа и государства. А в чём твой интерес? Душу отвести? Нервы пощекотать? Приключений искать на жопу? Здесь ищи, в Москве. А там – не надо. Хорошо, если тебя, кретина, просто убьют. А вернёшься трёхсотым? Без ног? Миной оторвёт? Кому здесь будешь нужен? Не позорь себя, дружище. Не воин ты.

– Ну спасибо, – сказал Знаев. – А кто же я тогда?

– Пьяный взрослый дядя, – отвечает Жаров. – Отец двоих детей. Я понимаю, ты крутой и всё такое. Родину любишь. Но не надо куда-то ехать и кого-то убивать, чтоб решить свои личные проблемы. Так не делают, брат.