Андрей Рубанов - Патриот

Он позвонил в компанию МТС и сделал официальное заявление о своих подозрениях насчёт того, что его телефон прослушивается.

Он позвонил матери своего второго ребёнка, но она не ответила на вызов (он был разочарован и недоволен: может быть, эта женщина ему всё-таки снова понравилась, и он надеялся, что она с готовностью схватит трубку и предложит что-нибудь особенное, например – «Давай встретимся»; но не схватила и не предложила).

Он позвонил в интернет-аптеку, заказал полный список нейролептиков по имеющемуся рецепту и с удивлением узнал, что интернет-аптеки больше не продают нейролептики: правила ужесточились.

Он позвонил Плоцкому, но тот сбросил вызов.

Он позвонил в банк, где держал свои личные счета, и ещё раз убедился, что на все его денежные средства наложен арест по искам различных физических лиц, а также налоговой инспекции.

Он позвонил Герману Жарову, тот ответил, что его нет в Москве, как вернётся – выслушает внимательно.

Он позвонил Богу, потом дьяволу – телефоны у обоих были переключены на автоответчики.

«Разумеется, – подумал Знаев, ничуть не смутившись. – Нас слишком много у Бога, а у дьявола – ещё больше».

Он прошёлся по торговому залу магазина, когда-то им созданного и построенного, и понял, что цель достигнута, дело сделано; теперь этот проклятый и ненаглядный, в муках рождённый магазин – самостоятельное существо, живущее автономно от родителя. Супервайзеры и мерчендайзеры бегали мимо него, помогая выгрузить с полок бутыли с ацетоном и мешки с сахаром. Покупатели не толкали друг друга плечами, нет, – но возле касс неизменно копились очереди.

Магазин держал сверхнизкие, демпинговые цены; только за счёт низких цен удавалось поддерживать оборот, наполнять кассы сальными трудовыми тысчонками переутомлённых жителей ближнего Подмосковья.

На самом деле Знаев и Горохов – хозяева магазина – ничем не управляли. Все отделы были сданы в аренду торговым сетям: овощной отдел держал Рахим, хлебом занимался Серёжа, алкоголем и сигаретами – Гриша. И тот, и другой, и третий дважды в неделю приезжали на огромных джипах – проконтролировать процесс, – и выглядели сытыми и процветающими. Секреты торговли водкой и табаком были им хорошо известны; при встрече они крепко жали Знаеву руку и арендную плату вносили вовремя или с небольшим опозданием; все они были, в сущности, неплохими людьми, по-своему обаятельными, но разговаривать с ними дольше трёх минут Знаев не умел. В мире розничной торговли он был абсолютным чужаком.

Компании «Готовься к войне» принадлежал лишь один стеллаж в углу торгового зала. Здесь плотными рядами стояли канистры, вёдра, эмалированные тазы, резиновые сапоги и валенки (галоши – отдельно), на вешалках теснились ватники, брезентовые плащи, душегрейки с кроличьим мехом. А на самом видном месте маячил «Патриот» – манекен в полный рост, одетый в соответствии с основной концепцией торгового дома: солдатские берцы, чёрные хлопковые штаны, подпоясанные солдатским ремнём, телогрейка и тельняшка, обтягивающая выпуклую пластмассовую грудь. На идеальной атлетической фигуре «Патриота» даже бесформенный ватник сидел, как концертный фрак на дирижёре симфонического оркестра.

Знаев смерил «Патриота» критическим взглядом и пообещал себе, что обязательно доведёт до конца затею с телогрейками собственного дизайна. Хоть что-то полезное должно было остаться. Хотя бы телогрейка, заново придуманная и хорошо сшитая.

То, что затея с магазином провалилась, было давно понятно.

Для продажи спичек, керосина и кирзовых сапог не нужен специальный супермаркет.

Люди, использующие в хозяйстве керосин, не ходят дальше ближайшего сельпо.

Люди, покупающие сахар в мешках, не обязательно подпоясываются солдатскими ремнями.

Любители солдатских ремней не всегда думают о войне.

В периоды кризисов, падения спроса все торговые сети мгновенно меняют свои стратегии, выбрасывая на полки дешёвую еду и одежду. Бывший банкир Сергей Знаев не мог конкурировать с «Ашаном» и «Дикси». Да и не хотел.

Он обошёл «Патриота» справа и слева. Под любым углом зрения, с расстояния в три метра и пятнадцать метров, манекен выглядел глупо и жалко.

Люди шли мимо, толкая тележки, не обращая на пластмассового болвана никакого внимания.

К сожалению, покупатели тоже не отличались красотой и стройностью: однотипно пергидрольные бесформенные женщины и помятые похмельные мужчины, они сами были похожи на скрипящие смазные сапоги или стоптанные валенки. Нижний слой общества, малоимущие, угрюмые, неопрятные. Привести в движение десятки миллионов долларов, объединить сотни людей, потратить годы, построить огромное капитальное здание, набить его до потолка жратвой и выпивкой, одеждой и обувью – только для того, чтобы пришли самые бедные, нездоровые и недалёкие. Так называемый «народ», молчаливое большинство, нищие духом, которые наследуют землю.