Андрей Рубанов - Патриот

– А кто сказал, что я колдун? – спросил колдун, удивившись и округлив глаза, отчего лицо его сделалось моложе лет на тридцать.

– Это я тебя так называл, – признался Знаев. – И вообще, до сих пор я думал, что тебя – нет. Что ты – призрак. Галлюцинация.

Колдун засмеялся.

– Очень интересно, – сказал он. – Я что, мерцаю? Зависаю в воздухе?

– Не зависаешь, – поправился Знаев, и облизнул губы. – Но мне кажется, что я тебя придумал. Что ты – титан. Уцелевший житель древней Гипербореи… Реликт из вечной мерзлоты. Из Тартара, нижнего ада. Древний исполин, который жил в те времена, когда ни один чёрт ещё не родился. Так я себе воображал.

– Отлично, – сказал колдун, жмурясь от удовольствия. – Мне нравится. Я последний житель Гипербореи, потомственный погонщик мамонтов. Разубеждать не буду. Ты во всём прав. И про иллюзию особенно.

– Не понял, – сказал Знаев.

Глаза колдуна заблестели.

– Меня не существует, – сказал он. – Ты меня придумал. Я – твоя иллюзия.

Он положил на стол ладонь.

– Потрогай. Убедись.

Знаев посмотрел на ладонь, плоскую, коричневую, с широко расставленными длинными пальцами, похожими на корневища, с янтарно-жёлтыми ногтями, ладонь аборигена Гипербореи – ужасно живая, еле уловимо дрожащая от собственной силы, она была готова прорасти сквозь гладкую плоскость ресторанной столешницы, пригвоздить реальность к почве, застолбить участок, ухватить горсть смысла и сохранить навечно.

Знаев потянулся, намереваясь коснуться – но на половине движения отдёрнул руку. Колдун-зимогор смотрел пристально. Знаев усмехнулся, понимая, что выглядит жалко. Испугался.

Если бы его палец прошёл насквозь – он бы не простил миру этой страшной шутки.

– Нет, – пробормотал он, преодолевая стыд. – Не буду.

Колдун тут же убрал ладонь.

– Боишься? – осведомился он.

Знаев вспотел и задохнулся.

– Нет, – ответил. – Просто не хочу знать. Если ты – иллюзия, значит, всё, что случилось со мной в последние две недели, – тоже иллюзия. А я не согласен. Мне нужно, чтобы всё было реальным. Конкретным на сто процентов. И я. И ты. И даже мой чёрт. Я не буду тебя трогать. Я вообще сейчас встану и уйду.

Колдун оглянулся: компания дам насладилась никотином и вернулась допивать. Они активно перешучивались с барменом и официантом, но на двоих мужиков за соседним столом не смотрели.

– Девушки! – зычно позвал колдун.

Дамы повернули к нему красные лица.

– Простите великодушно, – сказал колдун. – Можно вас на два слова? Очень прошу. Пожалуйста.

– Всех? – смело спросила одна, стриженная под мальчика, сидящая ближе других и явно пьяная больше других.

– Самую смелую, – сказал колдун и подмигнул Знаеву.

Коротко стриженная уверенно подошла. Это было мини-дефиле, длиной в два шага. Знаев смутился. Колдун убрал со стула вещмешок, но дама осталась стоять, положив руку на бедро. Прочие наблюдали.

– Мой друг, – колдун указал на Знаева, – думает, что я – галлюцинация. Скажите пожалуйста, вы меня видите?

– Вижу отчётливо, – смело ответила коротко стриженная, глядя маслеными зрачками. – А вообще, меня Наташей зовут.

– Очень приятно, – сказал колдун, вставая со стула и распрямляясь в свои два метра. – А я Сергей. Сам – не местный… Проездом. Из Гипербореи.

Он протянул ладонь. Коротко стриженная пожала её, но тут же отдёрнула руку, и тень испуга мелькнула в плывущем взгляде.

– Настоящая? – спросил колдун.

– Что?

– Ладонь – настоящая?

– Да. Только ужасно твёрдая. – Дама слегка пошатнулась. – Есть ещё вопросы? Или, например, предложения?

Она посмотрела пристально на колдуна, затем на Знаева.

Колдун вздохнул.

– Простите, Наташа, – сказал он с глубоким сожалением. – Мы бы предложили. Но увы… Мне и моему другу пора идти… Мы уезжаем… У меня – поезд, у него – самолёт… Спасибо… Вы нам очень помогли…

«Какой самолёт?» – подумал Знаев с недоумением.

Разочарованная Наташа пожала плечами, развернулась на левом каблуке и удалилась к своим.

Колдун тут же снова водрузил на стул свой туго набитый мешок.

– Убедился? – спросил он.

Знаев кивнул.

– Хочешь, выйдем в туалет? Посмотришь в зеркало. Если я отражаюсь – значит, я реальный.

– Нет, – сказал Знаев. – Спасибо, друг. Если мы вдвоём пойдём в туалет – нас примут за педиков. Я всё понял. Я внял. Мне пора.

Он положил на стол деньги и встал.

– А я ещё посижу, – вдруг сказал колдун, улыбаясь слегка двусмысленно. – Ты не против?