Карл-Йоганн Вальгрен - Живописец теней

Андерс был в сопровождении двоих парней, словно вырезанных из еженедельника «Дела недели»: темные костюмы от Армани, ботинки «Черч».

– О боже, Йокке, у тебя такой вид, словно ты продал масло, а деньги потерял. Что-нибудь случилось?

– Ничего не случилось… Мне просто нужна помощь… я должен пройти внутрь. Ты тоже сюда?

– Вообще-то мы собирались пропустить по рюмочке в «Стурехоф», но… жизнь стала бы скучной, если бы планы не менялись. Ты что, в самом деле собирался встать в очередь? В такую погоду это вредно для здоровья…

– Рабская христианская мораль, ну ты знаешь, об этом Ницше много написал, – выдавил из себя Иоаким, глядя на вышибал – похоже, они его узнали… хорошая это новость или плохая, определить пока не удавалось. – Эта мораль въелась в наши провинциальные души довольно прочно…

– Ха-ха-ха! – засмеялся Андерс, похоже, что искренне. – На такое только Йокке Кунцельманн и способен! Рабская христианская мораль! Ницше! Провинциальные души! Откуда ты все это берешь?

Есть люди, перед которыми ты почему-то все время в долгу, подумал Иоаким, когда вышибалы пропустили компанию в ресторан… придется отблагодарить их в следующей жизни. Он двигался в кильватере Андерса и его приятелей в прикиде от Армани. Эти люди знают, чего хотят, подумал он, три авантюриста, они не боятся рисков, они прутся вперед, направо и налево обмениваясь приветствиями с другими миллионерами. Впрочем, его очень устраивала возможность затесаться между ними и спрятаться в их тени. Он не собирался подходить к Сесилии прежде, чем подготовит небольшую лекцию… И, навострив все пять чувств, слегка пригибаясь, с поднятым воротником, как эксгибиционист, убегающий от возмущенной толпы, он прошел незамеченным до дальнего столика и сел на место, где мог бы прятаться за абажуром настольной лампы, пока официанты приводят в порядок столик. Великолепный обзор, решил он, осмотревшись. Он видит всех, а его никто. Раньше или позже Сесилия подойдет к бару, и тут-то и произойдет случайная встреча… Вопрос только в том – что делать дальше?

Накануне, пока Юлия Тимошенко красовалась перед заснеженной украинской телекамерой, он совершил поступок, за который ему было немного стыдно. Собственно говоря, это именно Юлия своей речью о праве человека на самореализацию и свободный обмен информацией вдохновила его проверить этот тезис на практике. Он, так сказать, проникся идеей самореализации и права на информацию и, словно бы походя (разрешив, однако, сначала свои сомнения по поводу соленых кренделей), двинулся дальше, на стартовый сайт хотмейла, где в бесплатном почтовом ящике в графе «имя пользователя» написал мейл-адрес Сесилии Хаммар.

Подстрекаемый несправедливостью ее молчания, он начал пробовать различные сочетания букв в графе «пароль». Чисто случайно он вспомнил, как они однажды провели ночь в ее конторе… После затяжного акта любви на письменном столе рядом с ее компьютером она призналась, что, во-первых, из лени, а во-вторых, потому, что вечно забывает пароли, она почти всегда пользуется соединенными в одно слово именами отца и матери. Скорее всего, и в своем личном почтовом ящике она тоже пользуется этим паролем.

Почти машинально, словно бы одна рука, нажимая клавиши, не очень точно знала, что делает вторая, он залез в ее переписку. Ему было немного стыдно, он даже символически обругал себя за этот взлом, но все произошло так просто, что он вдруг понял, почему крупные предприятия вкладывают миллиарды в безопасность своих компьютеров. Понадобились всего две попытки. Он влез в ее почтовый ящик и с удивлением смотрел на экран.

В папке для черновиков он нашел незаконченное письмо ему самому. Что она собиралась ему написать, так и осталось загадкой, поскольку письмо содержало всего два слова и один восклицательный знак: «Дорогой Иоаким!» Больше ничего, будто ее внезапно отвлекло какое-то очень важное дело. По дате выходило, что письмо начато в первых числах июля, то есть всего через пару недель после смерти Виктора. Может быть, она хотела принести соболезнования, но не нашла достойных слов?

В еще четырех сохраненных набросках не было ничего интересного. Деловая переписка, которую она почему-то вела с домашнего компьютера. Обзор собрания редакции, раздраженное письмо какому-то фотографу-фрилансеру – ему якобы было поручено сделать фоторепортаж с выставки мебели, а представленный материал оказался ниже всякой критики. Еще одно письмо – запрос о твердых абонентских ценах в энергетической компании «Фортум».