– Слишком рискованно. Не забывай, что Виктор Кунцельманн должен беречь свою репутацию.
Георг посмотрел на часы.
– Как и я, – улыбнулся он. – А сейчас труба зовет – рядовой морской пехоты Джесси Вильсон не любит ждать.
Неофициальный бойфренд Георга, красивый двадцатидвухлетний парень со Среднего Запада, в будни дежурил на радарной установке в Целендорфе. По вечерам же, если не было служебных дел, надземкой добирался до центра и в конторе Георга полностью менял облик. Человек, перешагнувший порог конторы в парадной форме морского пехотинца и белой фуражке, не имел ничего общего с покидавшим ее полчаса спустя двуполым существом, в макияже, с подведенными глазами и светлыми румянами, в мужских туфлях на каблуках, джинсах и щедро распахнутой гавайской рубахе.
Виктор никогда в жизни не видел, чтобы мужчина вел себя настолько женственно, кокетливо почти до невыносимости, чтобы кто-то так свирепо душился, вилял задом. И в дополнение ко всему – набор дешевых колец на каждом пальце… Виктор никак не мог решить, претит ли ему эта фривольная манера или импонирует. Это был настоящий современный гомосексуал, может быть, даже гомосексуал будущего. У него не было никаких комплексов, он вел себя свободно и даже вызывающе, любил современный джаз и курил марихуану. Он вовсе не стеснялся своей ориентации. Наоборот, похоже было, что он ею гордился – в неслужебное время, разумеется. На службе ему хватало ума выступать в образе грубоватого гетеросексуала, готового поставить на место любого зарвавшегося педика. Но Джесси упрямо утверждал, что придет час, когда даже в морской пехоте перестанут дискриминировать гомосексуалов. Он не был активистом и стратегом, как Нильс Мёллер, он был скорее блистательным тактиком – Джесси точно знал, когда он может не скрывать, кто он есть, и когда лучше держать свою нетрадиционную ориентацию в секрете. Виктор бешено ревновал обоих, прекрасно понимая, что это не истинная ревность, что его ревность всего лишь эвфемизм, ревность просто одалживает свое имя одиночеству.
Это чувство, чувство безмерного одиночества, в последние годы как-то изменилось – оно стало глубже и мрачнее. Он не должен был спать с Георгом, не должен быть давать волю любопытству и жажде нежности. Они потом никогда не вспоминали тот вечер. Но некоторые события оставляют как бы цезуры во времени, время словно останавливается на них в недоумении, а потом начинается снова. Эти события необратимы, и последствия их никому не дано предугадать.
В Берлине параграф 175 был по-прежнему в силе, причем по обе стороны границы. Множество старых законов были изменены в угоду победителям, но не закон об однополом разврате. Георг рассказывал о полицейских облавах в Тиргартене, о преследованиях переживших войну гомосексуалов, об активистах, которых хватала полиция и бросала в тюрьму за выдуманные преступления… И все же, несмотря ни на что, чувствовалось приближение нового времени. Гомосексуальные мужчины и женщины начинали организовываться. Либеральные силы становились все заметнее; мелкие сдвиги во взглядах и даже в языке неумолимо меняли мир. В старом районе вокруг Ноллендорфской площади возникали новые клубы, места встреч, на частных квартирах появлялись коктейль-бары. Общества с вполне невинными названиями устраивали дискуссионные и танцевальные вечера.
Именно в такое место и угодил Виктор. Они пришли туда с Георгом и Джесси, но те, подкрепившись несколькими ромовыми коктейлями и сигаретами с марихуаной, куда-то исчезли. Оставшись в одиночестве, он решил, что пора предпринять что-то радикальное… Он сидел за столиком в патрицианской квартире на Бюловштрассе, переделанной в клуб. Перед богатым баром стояли, беседуя, только мужчины. Патефон играл танго. Кто-то танцевал, другие, не скрываясь, целовались – поступки, которые еще несколько лет назад были немыслимы, становились реальностью. Виктор уже слышал о приватных вечеринках, где участники менялись партнерами… он предполагал, что Георг не так уж верен Джесси Вильсону, а Джесси в свою очередь тоже не упускает случая поразвлечься. Просто Георг из уважения к пуританской, как он считает, морали Виктора не посвящает его во все детали их отношений.
Густав Броннен, вдруг подумал Виктор, Густав Броннен… это как раз тот человек, который может помочь Виктору Кунцельманну избавиться от пояса невинности. Густав Броннен – фальсификатор и мошенник, попавший за это в лагерь… Умерший, но чудесным образом воскресший, как Лазарь, Густав Броннен может помочь ему вырваться из кунцельманновской моральной тюрьмы.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу