Ясунари Кавабата - Избранное - Тысячекрылый журавль. Снежная страна. Новеллы. Рассказы. Эссе

Стеклянный купол студии стал приобретать зеленую окраску. Дневной свет постепенно размывал зеленовато-голубой цвет неба, напоминающий чудесный фарфор сэто. Со спокойной душой я вернулся в гостиницу и сладко заснул.

Человек, посланный купить маски, вернулся на студию около одиннадцати часов вечера.

— Я сегодня с утра объездил па машине все игрушечные магазины Киото, — рассказывал он, — но нигде ни одной приличной маски. Все вроде этой…

— А ну, покажите, пожалуйста, — попросил я и, когда он развернул пакет, разочарованно протянул: — Н-да… это, пожалуй, не подойдет…

— Я так и предполагал, — уныло закачал головой ездивший за масками реквизитор. — Мне все казалось, что где-то я видел нечто подходящее, и целый день шнырял по разным магазинам, но все без толку.

— Я рассчитывал на маски вроде тех, которыми пользовались в театре «Но» [68] Театр «Но» — вид древнеклассических театральных представлений, пользовавшихся особой популярностью в средневековой Японии. , — чуть не плача говорил я, беря в руки оклеенную бумагой уродливую маску с неровной бугристой поверхностью. — Маска сама по себе должна быть подлинным произведением искусства. А эти поделки — только курам на смех! — Взглянув еще раз на коричневого цвета маску с насмешливо высунутым красным языком, я добавил:

— Мне нужны гладкие белые лица, чарующие своими мягкими, нежными улыбками. А эти маски, во-первых, на экране получатся почти черными…

— Ну, с этой бедой, пожалуй, нетрудно справиться, — засмеялся режиссер, который прекратил съемки в павильоне и вместе со всеми рассматривал сейчас маску. — Возьмем да и выкрасим их в белый цвет!

Завтра утром нужно было отснять финальную сцену. Поделки из игрушечных магазинов никуда не годились, а раздобыть добротные старинные маски времени уже не оставалось, поэтому режиссер предложил па худой конец попробовать самим изготовить на студии целлулоидные маски.

— Нет, — возразил я, — одно из двух: либо подлинно художественные маски, либо я отказываюсь от своей затеи.

— Знаете что, — сочувственным топом обратился ко мне работник сценарного отдела, — давайте еще поищем. Сейчас одиннадцать часов. В новой части Киото, вероятно, еще не спят.

— Вы поедете со мной? — обрадовался я.

Мы сели в машину и быстро покатили по прямой через речную дамбу. В университетской клинике, на противоположном берегу, окна были ярко освещены, и свет их отражался в воде. Трудно было подумать, что за всеми этими многочисленными окнами мучаются больные. «Если не удастся найти подходящие маски, — размышлял я, — тогда, может быть, показать в заключительных кадрах ярко освещенные окна психиатрической лечебницы и отражение огней в реке?»

Мы с сотрудником сценарного отдела переходили из одной игрушечной лавки в другую, эти лавки уже начали закрываться. Купили штук двадцать оклеенных бумагой круглолицых женских масок. И все же это было не то, что нужно. Они были довольно милы, однако до истинно художественных изделий им было далеко. Улица Сидзё уже спала.

— Погодите маленько, — сказал сотрудник сценарного отдела и свернул в переулок. — На этой улочке много антикварных лавчонок, где продаются буддийские культовые принадлежности. Думаю, что здесь должны быть и предметы реквизита «Но».

Однако все лавки в этом переулке были уже закрыты. Я заглядывал в замочные скважины чуть ли не каждой антикварной лавки.

— Ладно, завтра в семь утра я буду уже здесь, — сказал мой спутник. — Сегодня ночью ведь все равно спать не придется.

— Я тоже поеду с вами. Разбудите меня, пожалуйста.

Но он не стал меня будить, съездил один, и, когда я появился на студии, там уже приступили к съемке заключительной сцены. Удалось раздобыть пять великолепных старинных масок. Согласно моему замыслу, их нужно было иметь штук двадцать или тридцать. Но и пяти этих масок, озаренных чудесными мягкими улыбками, оказалось бы достаточно для того, чтобы пробудить у зрителя высокие, благородные чувства. Я успокоился, у меня возникло ощущение, что я как бы выполнил свой долг перед психически больными людьми, жизнь которых положена в основу моего сценария.

— Маски настолько дорогие, что я их не смог купить и взял напрокат, — сказал мне работник сценарного отдела. — Стоит чуть испачкать — назад не примут.

После такого предупреждения все, кто прикасался к маскам, брали их, предварительно вымыв руки, кончиками пальцев, как некую драгоценность.