Всеволод Бернштейн - Базельский мир

— А церковь зачем?

— Как зачем? Это же свадьба!

— Свадьба? — удивился я.

— Ну да — свадьба!

— Ты же сказал, что съемки фильма!

— Правильно! — кивнул Рустам. — Сначала съемки фильма, а потом свадьба, точнее, это все одновременно.

Комин на заднем сидении тихо застонал, словно у него разболелся зуб.

— Понимаете, — Рустам повернулся к Комину, отчего машина вильнула в сторону обочины.

— Смотри на дорогу! — прошипел я.

— Понимаете! — снова начал Рустам. — Они мне сказали, что хотели бы чего-нибудь необычного, ну, чтобы это была необычная свадьба. Я им говорю, а давайте кино снимем, всем коллективом, «Божественную комедию». Я давно мечтал об этом, случая не представлялось. Они: О, супер, давай! Только они хотели не «Ад», а «Рай», вторую часть, то есть. Ну, вроде логично, у людей такое событие, начало семейной жизни. А мне «Ад» больше нравится, там все круче гораздо. И потом, «Ад» — это же начало произведения. В общем, мы долго спорили, и мне удалось их убедить. Решили снимать «Ад», первые главы. Для них это элемент юмора такой, им нравится. Да вы не переживайте, ребята! Эти заказчики — хорошие люди, я таких сроду не встречал, полюбил их, как родных. Правда, они все там только по-итальянски говорят. Немного сложно общаться. Я по-итальянски только «дестра» и «синистра» знаю, лево-право, то есть. Еще «переколозо».

— А что такое «переколозо»? — поинтересовался я.

— «Переколозо» значит «опасно», — объяснил Рустам. — Но вы не переживайте, там ничего такого нет. Говорю же, милейшие люди.

По бокам дороги мелькали пальмы, в промежутках между буйной тропической растительностью сверкала изумрудная полоска озера, светило солнце. Думать о плохом не хотелось.

Рустам свернул с шоссе на проселочную дорогу, тянущуюся среди виноградников.

— Вот и приехали! Это здесь, — машина въехала в широкие распахнутые ворота винного хозяйства. На выгоревшей от солнца вывеске можно было разобрать только слово «дегустации». Виноградники прилепились на крутом склоне. У подножия склона стоял красивый старинный дом и чуть в стороне пара таких же старинных сараев. Перед домом были устроены белоснежные навесы, под ними — длинные столы с винами и закусками и множество веселых людей. Похоже, обещанная на вывеске дегустация была в самом разгаре. Появление нашей машины люди встретили радостными возгласами и поднятыми бокалами. Рустам помахал из окна в ответ и направил машину мимо столов, к дальним постройкам.

— Перекусим в перерыве, — объявил он нам. — Сейчас быстро переодеваться!

Мы выгрузились у ветхого сарая, где была устроена гардеробная. Рустам порылся в тюках и извлек кусок белой ткани.

— Это туника Вергилия! — он протянул ее Комину. — Надевай!

Он снова порылся в тюках и достал ворох пестрого тряпья:

— А это тебе!

Мне предназначался цветастый балахон, кожаный пояс с кошельком и тюбетейка. Легкомысленная расцветка балахона внушала подозрения.

— Ты уверен, что это мужское? — спросил я. — Я все-таки Дант, а не боярыня Морозова.

— Мужское, мужское, — торопливо заверил Рустам.

«Послать его к чертям, режиссера этого, — подумал я. — Так ведь отсюда теперь не выберешься, завез, подлец, бог знает куда».

Я посмотрел на Комина, он вертел в руках тунику и думал, похоже, о том же самом.

Рустам почувствовал, что над проектом сгущаются тучи.

— Ну, вы тут переодевайтесь! — пропел он медовым голосом. — А я побегу, дам команду на общее построение. — И растворился в пыльном дверном проеме.

— Прохиндей! — бросил я ему в след. — Вот мы попали! Ты извини, Саня! — повернулся я к Комину. — Я ей-богу не знал, что тут свадьба!

Комин пожал плечами.

— Свадьба так свадьба! Давай одеваться, — он начал натягивать на себя тунику.

Я помог ему расправить складки, а он помог мне с балахоном. Среди разбитой мебели и куч тряпья обнаружилось старинное подслеповатое зеркало с коричневыми пигментными пятнами. Сквозь пыль и трещины в нем проявились две нелепые фигуры — завсегдатая Сандуновских бань и торговца дынями с узбекского рынка.

— Обувь подкачала, — сказал торговец, показывая на кроссовки на ногах у обоих.

Завсегдатай бань согласно кивнул.

— Надо поискать. Может, тут где-то есть сандалии.

Сандалий не нашлось, зато обнаружились старые сапоги для верховой езды и ветхие кожаные башмаки. Сапоги я взял себе, а башмаки достались Комину.

Когда мы закончили переобувание, вбежал запыхавшийся Рустам с бутылью прозрачной жидкости.