Жанна Тевлина - Вранье

Крылья куда-то исчезли, расхотелось летать, но и сдаваться так просто он не собирался.

Он просидел в офисе до утра. Голова плохо соображала. Он уже в десятый раз перечитывал текст и пересчитывал измерения, и чем дальше он это делал, тем меньше понимал свою первоначальную задачу. Что-то не складывалось. Надо было дать отдых глазам и мозгу. Знакомый порносайт, как всегда, порадовал своими новинками. Живут же люди, культурно отдыхают и не забивают голову изобретением велосипеда. Кликая мышью, он наткнулся на схему, которую ему дал Илан. Они работали над одним проектом. Илан сразу показал Шуре все наработки. Жаловался, что в схеме что-то не сходилось, что несколько раз проверял, но проблема ускользала. Сон как рукой сняло. Куда-то подевался калькулятор, а когда нашелся, оказалось, что села батарейка. Шура нервничал, он чувствовал, что нельзя терять ни секунды. К утру ошибка была найдена. Он плохо владел чертежной программой и долго мучился, вспоминая былые навыки черчения. Пускай на бумаге, пускай старомодно. Но за это его никто не сможет осудить. Потому что есть результат.

В шесть утра он закрыл комнату и решил прогуляться до начала рабочего дня. В шесть тридцать приедет Эяль. Он всегда так приезжает. Шура решил показаться не раньше семи.

Фирма находилась в Тель-Авиве, и этот город ему нравился. Не сравнить с Натанией. Все Лида! Если бы не эта мифическая цель селиться там, где есть свои, он бы обязательно обосновался в Тель-Авиве. Это был действительно город!

Он прошел знакомый путь до железнодорожной станции. Жара еще не началась, и Шура радовался открытию такого часа, когда уже не душно и еще не жарко и можно гулять по улице почти так, как это делают в Москве.

– Ну, что ж, молодец! Хотя это уже не так актуально. Илана мы перебросили на другой проект. А ты пока продолжай делать, что я тебя просил.

Вот тогда прошла эйфория, и вместо нее поселились страх и подозрительность. Во всех словах, жестах коллег мерещился подвох, который разбавляла горькая обида: за что? Сотрудники по-прежнему опекали его, тащили на обед, предлагали помощь, но он уже никому не верил. Через несколько дней Эяль передал через Илана просьбу сделать презентацию материала, который он освоил за истекший период. Зачем? Раньше начальник общался с ним напрямую, а сейчас как будто бы избегал. А может, был занят. Шура уже ни в чем не был уверен.

– А что тут непонятного? Лезть не надо, куда тебя не просят. Тут умных не любят.

– А кого любят? Глупых?

Несмотря на зарок не открываться перед Лидой, он все-таки не выдержал, позвонил и напросился в гости. Теперь, конечно, жалел. Но делать было нечего – приходилось выслушивать весь этот стандартный бред.

– Меня никто не знает, я хотел проявить себя как-то. Сами говорили, конкуренция…

Теперь не выдержал Боря. До этого он молчал и поглядывал на Шуру презрительно, с некоторым оттенком жалости.

– А не надо себя проявлять! Надо молчать в тряпочку и не лезть, когда тебя не спрашивают. Ошибку он нашел! Кому нужна твоя ошибка? Люди хотят спокойно жить, а ты их бередишь! Ты пришел на новенького, значит, сиди, молчи и кивай! А то раздухарился. Не по правилам это. Кто тебя знает? Может, ты наверх метишь, начальника подсидеть хочешь?

Шура рассмеялся:

– Вот это в точку.

Боря с Лидой молчали и смотрели на него подозрительно.

– Борь, ты шутишь? Кто я, а кто мой начальник? Ты даже не представляешь, что это за человек. Мне до него плыть и плыть. Да вообще абсурд какой-то! Такое и в голову никому прийти не могло.

– А вот и могло, ты их не знаешь. Ты должен сидеть как мышка и всеми силами показывать, что ты человек маленький и ни на что в этой жизни не способный!

Хорошенькое дело! Вот пусть они сами сидят. Не для этого он сюда приехал, но разве им объяснишь? Да и не надо никому ничего объяснять, надо думать, искать выход из ситуации. А тут еще эта история с квартирой. Зачем он ввязался? Правда, тогда он думал, что это Божье провидение подсунуло ему объявление на Фирином доме. Он точно помнил, что увидел его на десятый день работы. На улице Смелянски сдается уютная двухкомнатная квартира. Он и раньше их повсюду встречал, но они его не касались. Жизнь изменилась в один день, и, увидев это объявление, он понял, что уже совсем не тот «оле хадаш», который пять месяцев назад пересек границу исторической родины. Временами ему не верилось, что все так неправдоподобно быстро случилось именно с ним. Но это случилось, и надо привыкать к новому статусу.