Жанна Тевлина - Вранье

В аэропорту Бен-Гурион, бывшем оплоте израильской военщины, было малолюдно, но как-то суетно и беспокойно. Регулярные пассажиры быстро исчезали, а кучку репатриантов, довольно немногочисленную, попросили не расходиться и подождать куратора. Шура увидел в толпе толстую женщину с семьей, съевшую последних кур. Они о чем-то тихо и нервно переговаривались, а мальчик постоянно норовил отойти от группы. И тогда тетка кричала: «Слава, кому сказали!», и мальчик так же молча возвращался на место. Вид у всего семейства был непрезентабельный, и Шуре стало неловко от своей причастности к единой с ними миссии. Он вспомнил слова Борцова: «Едет одна Жмеринка!» Шура тогда спорил, распалялся, называл фамилии отъехавших москвичей, очень достойных товарищей. Борцов сказал: «Жмеринка все равно больше».

Шура начал выглядывать в толпе москвичей. Москвич москвича не может не узнать. Взгляд выдает. Но именно взгляд поймать не удавалось. Все смотрели в сторону и подчеркнуто не замечали друг друга. Подошла девушка. Что-то пробормотала по-английски и указала рукой в сторону коридора. Вся толпа посеменила за ней. Шура опять оказался в хвосте, и его это расстроило. Но не будет же он расталкивать локтями всю эту Жмеринку! Уже приехали, обратно не отправят.

За окошком, похожим на банковское, бабушка лет девяноста пяти долго его разглядывала и лукаво улыбалась. Как всегда, остановились на фамилии:

– Ботаник?.. Ваш папа не из Черновцов?

Она говорила по-русски правильно, но с легким акцентом.

Шура возмутился:

– Почему из Черновцов? Из Москвы. Он умер.

– А мама умерла?

– Нет, почему? Она тоже скоро приедет.

– А почему же не вместе?

– Мама должна устроить все с квартирой.

– А мама из Черновцов?

– Да почему же из Черновцов?! У нас все москвичи.

– Ваша фамилия из Черновцов.

Шура терял терпение:

– У нас в семье никого не было из Черновцов. Мой дед родился в Белоруссии.

– А как его звали?

Шура ответил. Бабушка все записывала, ловко двигая рукой справа налево. Потом она надолго замолчала, но писать не перестала. Шура даже забеспокоился. Зря он с ней пререкался. Теперь еще затормозит его на чем-нибудь. А его там Лида ждет. Неудобно. И так уже два часа тут топчутся. Он решил подлизаться к старушке:

– А вы приехали из России?

Она не реагировала, продолжая что-то писать.

Он заволновался:

– Я имею в виду, по-русски хорошо говорите…

– Да, из Польши.

– Понятно.

Гуманная страна, ничего не скажешь. Даже маразматиков трудоустраивают. Что уж тогда говорить о молодых? А еще рассказывали, что в Израиле с работой плохо. Никого нельзя слушать. Если решил, надо делать. И у Шуры поднялось настроение. Бабушка тем временем спросила:

– А как зовут маму вашей мамы?

Он ответил.

– Вы ее свидетельство о рождении привезли?

Шура рассмеялся:

– Ну что вы? Моя мама и то с трудом свое отыскала.

– А где оно?

– Вот же я вам дал.

Бабушка скользила глазами по тексту, написанному от руки:

– А тут не указано, какой национальности ее мама.

Шура развел руками:

– Ну, уж извините. Тогда такие выдавали. Она ничего не меняла. Вы же просили оригинал.

Старушка кивнула. Посмотрела на Шуру и лукаво улыбнулась:

– А она еврейка?

– Кто, мама? Конечно!

Он начинал нервничать.

– Нет, ее мама…

– У нас в роду все евреи.

– А откуда она?

– Бабушка? Она откуда-то из украинского местечка.

Старушка обрадовалась:

– А вот это она, наверное, из Черновцов.

В этот раз он сдержал себя, ничего не ответил. Вдруг остро захотелось домой, в свою квартиру. Но он вспомнил, что обещал себе держаться и не пускать эмоции в мыслительный процесс. Надо все посмотреть, взвесить, а вернуться он всегда успеет. Хотя это будет очень смешно после всех этих сборов и проводов возвращаться. Да и что сейчас думать о возвращении? Не станет же он судить о стране по этой столетней бабке?

Она протянула ему какой-то квиточек, показала на дверь справа:

– Сделайте фото.

– Да, спасибо большое.

Он вскочил и метнулся к двери. Чуть не столкнулся с лысым очкариком из его же группы. Тот как раз выходил из комнаты, где фотографировали. Шура зачем-то пошутил:

– Вы тоже портрет делали?

Очкарик глянул на него неприязненно и прошел мимо. Шура чертыхнулся: вот кто его за язык тянул?

Дальше все пошло веселее. Шура даже не заметил, как у него в руках оказалась маленькая синяя книжечка с его фотографией и многозначным номером. Все придирчиво разглядывали свои, такие же. Сзади его толкнул какой-то парень с татуировкой на руке в виде горящего факела и шепотом спросил: