Элис Мунро - Тайна, не скрытая никем

Он слабо цокал языком, и глаза его светились из засады, жесткие и круглые, как стеклянные глаза чучела.

Гадкие-гадкие-гадкие

— Какая прекрасная вещь! — воскликнула Беа. — Скажи, Лайза, это принадлежало твоей матери?

Лайза сказала, что да. Она уже понимала, что этот подарок — единственная серьга — мог показаться детским и жалким, причем, может быть, намеренно жалким. Даже то, что она хранила эту серьгу как сокровище, могло выглядеть смешно. Но если серьга принадлежала ее матери, то хранение обретало смысл и подарок становился важным.

— Вы можете носить ее на цепочке. Если продеть цепочку, можно носить на шее.

— Но я как раз об этом и подумала! — воскликнула Беа. — Я как раз подумала, что эта серьга будет прелестно смотреться на цепочке. На серебряной, как ты думаешь? О, Лайза, мне так лестно, что ты мне ее подарила!

— Можешь в нос продеть, — буркнул Ладнер, но не зло. Он уже разрядился в игре и был настроен благодушно. Про нос Беа он сказал так, словно ему было приятно думать об этой части ее лица.

Ладнер и Беа сидели под сливами позади дома. Они сидели в плетеных креслах, которые Беа привезла из города. Она мало что привезла — получились островки кое-где среди шкур и инструментов Ладнера. Вот эти стулья, несколько чашек, подушку. Винные бокалы, из которых они сейчас пили.

Беа переоделась в темно-синее платье из очень тонкого, мягкого материала. Длинное, свободное, оно спадало складками с плеч. Она пропускала стразы сквозь пальцы, роняла их и смотрела, как они мерцают в складках платья. Она в конце концов простила Ладнера — или сама с собой договорилась все забыть.

Беа могла распространять вокруг себя безопасность — если бы захотела. Конечно могла. Для этого ей всего-то нужно было стать другим человеком — деловитой женщиной, которая умеет быть жесткой, обозначать границы, начисто выметать негодное. Энергичной и нетерпимой. «Ну-ка хватит. Так нельзя делать. Ведите себя хорошо». Стать такой женщиной, которая их спасет — сможет снова сделать их всех хорошими и не допустит, чтобы они опять стали плохими.

Но Беа не видит, зачем она сюда послана.

Это видит только Лайза.

Лайза заперла дверь, как положено, снаружи. Положила ключ в полиэтиленовый пакет, а пакет — в дупло. И направилась к снегоходу, а когда Уоррен не последовал за ней, спросила:

— Что с тобой такое?

— А как же окно у задней двери? — сказал Уоррен.

Лайза шумно выдохнула:

— О, какая же я идиотка! Десять раз идиотка!

Уоррен вернулся к окну и пнул ногой нижнее стекло. Потом взял полено из поленницы у сарая и выбил осколки.

— Такой дырки хватит подростку пролезть, — сказал он.

— Как же это я сглупила! Ты спас мою жизнь.

— Нашу общую жизнь, — поправил Уоррен.

Сарай оказался не заперт. Внутри обнаружились картонные коробки, обрезки дерева, простые инструменты. Уоррен оторвал кусок картона нужного размера и с огромным удовлетворением заколотил только что выбитое им же окно.

— Чтобы звери не забрались в дом, — пояснил он Лайзе.

Закончив эту работу, он обнаружил, что Лайза пошла по снегу меж деревьями. Он последовал за ней.

— Я хотела проверить, на месте ли еще медведь, — сказала она.

Уоррен хотел сказать, что медведи, наверно, не заходят так далеко на юг, но не успел.

— Ты умеешь узнавать деревья по коре? — спросила она.

Уоррен сказал, что даже и по листьям не умеет.

— Ну, кроме кленов. Клены и сосны — умею.

— Кедр. Ты должен знать кедр. Вот он — кедр. Это — дикая вишня. Вон там — береза. С белым стволом. А это дерево, видишь, с корой вроде серой кожи? Это бук. Видишь, на нем вырезаны буквы, но они расплылись и стали похожи на какие-то пятна.

Уоррену это было неинтересно. Он хотел скорей попасть домой. Было только начало четвертого, но сумерки уже сгущались, поднимаясь меж деревьев, как холодный дым, исходящий от снега.

Канадская народная песня шотландского происхождения. Перевод Д. Никоновой.

«Джонни Коуп», шотландская народная баллада. Цитируется по переводу Г. Плисецкого.

Разгребатели грязи — журналисты, сотрудники популярных изданий, вскрывающие язвы общества и обличающие коррупцию; обычно это название употребляют для обозначения журналистов «эры прогрессивизма» в США (1890–1920).

Канада состоит из десяти провинций и трех территорий. В дополнение к федеральным органам власти каждая провинция имеет свой парламент, свое правительство (премьер-министра, министров), своего лейтенант-губернатора, свой бюджет, свои суды и т. д. Город Виктория, где происходит действие канадской части рассказа, находится в провинции Британская Колумбия.