Элис Мунро - Тайна, не скрытая никем

Беа входила в пруд. Она это делала в несколько приемов. Решение, несколько быстрых шагов, пауза. Уже по колено в воде Беа обхватила себя руками и взвизгнула.

— Вода не холодная, — заверила ее Лайза.

— Нет, нет, она очень приятная! — подхватила Беа.

И продвинулась, издавая радостные звуки, до места, где ей было по пояс. Затем развернулась лицом к Лайзе, которая заплыла ей за спину, чтобы побрызгаться.

— Не надо, не надо! — закричала Беа.

И принялась прыгать на месте, буравя воду руками с растопыренными пальцами, собирая ее горстями, словно розовые лепестки. Она стала неумело кидаться водой в Лайзу.

Лайза перевернулась на спину и задрыгала ногами, чуточку побрызгав Беа водой в лицо. Беа все подпрыгивала, стоя в воде и уворачиваясь от брызг, поднятых Лайзой, и при этом напевала какую-то дурацкую радостную песню. «Ох-ух, ох-ух, ох-ух!» Что-то в этом роде.

Даже лежа на спине на поверхности воды, Лайза видела, что Ладнер перестал работать. Он стоял по пояс в воде на другой стороне пруда у Беа за спиной. И наблюдал за Беа. Потом тоже начал прыгать в воде, вверх-вниз. Тело у него было прямое и не гнулось, но голову он резко поворачивал вправо-влево, хлопая по воде растопыренными трепещущими пальцами или будто снимая с нее верхний слой. Он то красовался, то дергался, словно в восхищении от собственной красоты.

Он передразнивал Беа. Он делал то же, что делала она, но глупо и безобразно. Он совершенно преднамеренно и целенаправленно выставлял ее дурой. Посмотрите, как она тщеславна, как бы говорил Ладнер своими скачками. Посмотрите, какая она фальшивая. Притворяется, что не боится глубины, притворяется, что счастлива, притворяется, что не знает, как глубоко мы ее презираем.

Это зрелище завораживало и шокировало. Лайза изо всех сил старалась не смеяться — от усилия у нее дрожало лицо. Она хотела, чтобы Ладнер перестал, прекратил немедленно, пока не случилась беда. И одновременно хотела, чтобы эта беда случилась — чтобы пришла боль, которую может причинить Ладнер, чтобы все обнажилось. Восторг на краю бездны.

Кенни радостно заухал. У него-то мозгов не было.

Беа заметила, как Лайза переменилась в лице, а теперь еще услышала уханье Кенни. И обернулась посмотреть, что там у нее за спиной. Но Ладнер уже опять опустился в воду и дергал водоросли.

Лайза тут же принялась дрыгать ногами, устраивая бурю, чтобы отвлечь Беа. Когда та не отреагировала, Лайза поплыла на глубину и нырнула. Глубоко-глубоко — туда, где темно, где в придонном иле живут карпы. Лайза просидела под водой сколько смогла. Она заплыла так далеко, что запуталась в водорослях у того берега пруда и вынырнула, задыхаясь, всего в ярде от Ладнера.

— Я запуталась в водорослях, — сказала она. — Я могла утонуть!

— Не с нашим счастьем, — ответил Ладнер. И схватил руками воздух, притворяясь, что нападает на Лайзу — что пытается ухватить ее между ног. И в то же время состроил благочестивое, шокированное лицо — словно человек, сидящий у него в голове, приходил в ужас от того, что творили его руки.

Лайза притворилась, что не замечает:

— А где Беа?

Ладнер взглянул на противоположный берег:

— Может, в дом пошла. Я и не видел, куда она делась.

Лайза изо всех сил поплыла прямиком через пруд. Она с плеском вырвалась из воды и тяжело вскарабкалась на берег. Она пробежала мимо сов и орла, которые смотрели на нее из витрины. Мимо таблички с цитатой «Природа ничего не делает без пользы».

Беа нигде не было видно. Ни впереди, на дощатых мостках через болото. Ни на прогалине между сосен. Лайза пошла по тропе к задней двери дома. На середине тропы стоял бук, который нужно было обходить, с вырезанными на гладкой коре инициалами: Л — Ладнер, еще одно Л — Лайза и К — Кенни. Примерно на фут ниже располагались буквы: НССТ. Когда Лайза впервые показала Беа эти инициалы, Кенни треснул кулаком по нижней надписи. «Ну-ка Снимай Свои Трусы!» — завопил он, прыгая на месте. Ладнер притворился, что отвешивает ему серьезную затрещину. «Это значит „Не сходите с тропы“». Он указал на выцарапанную стрелку, обвивающуюся вокруг ствола. «Не обращай внимания на этих юных хулиганов, у них одна грязь на уме», — обратился он к Беа.

Лайза не осмеливалась постучать в дверь. Она чувствовала себя виноватой и ждала самого плохого. Ей казалось, что Беа теперь обязательно уедет. Разве она может остаться после такого оскорбления? Как она будет смотреть им всем в глаза? Беа не понимала, что за человек Ладнер. Да и как ей понять? Лайза сама не могла бы никому объяснить, что он такое. В их совместной тайной жизни с Ладнером ужасное всегда было смешно, плохое мешалось с дурачеством и вечно приходилось подыгрывать, делая дурацкое лицо и дурацкий голос и притворяясь, что Ладнер — чудовище из мультфильма. Вырваться было нельзя — даже захотеть вырваться было нельзя. Так же невозможно, как прекратить колотье в отсиженной ноге.