Дженнифер Чиаверини - Все наладится!

– Я слишком старая – куда мне так далеко… – горестно качала она головой.

На это Винни не нашлась что сказать, хотя обычно за словом в карман не лезла. Она была на пару лет старше подруги и летать тоже не любила, но даже четырехчасовой перелет не стал бы для нее препятствием. С этой минуты она дала зарок: никогда не говорить себе «я слишком старая».

Иногда ей хотелось как следует отругать подружку, заставить ее вылезти наконец из уютного кресла и поехать к внукам, но она сдерживалась. Наверное, для того, чтобы по-настоящему ценить семью, нужно вырасти сиротой.

Впрочем, это не совсем так; семья у нее была – даже две, хотя вторая получилась несколько нетрадиционной.

Первые шесть лет жизни прошли как у всех: они с родителями и старшим братом Фрэнки жили в маленьком домике в пригороде Цинциннати. Однако смерть матери все изменила.

Позже Винни узнала, что мама долго боролась с раком, но в то время ее кончина казалась внезапной и непостижимой. Похороны помнились размытым пятном из взрослых в черном, которые обнимали ее и повторяли: «Мама тебя очень любила». Соседи приносили кастрюльки с едой и велели вести себя хорошо. И лишь когда суета стихла, леденящим холодом пришло осознание: мама больше не вернется.

После похорон отец впал в депрессию и целыми днями просиживал в кресле возле радио, не обращая внимания на детей. Фрэнки взял на себя заботу о Винни: готовил ей бутерброды и следил за тем, чтобы она чистила зубы на ночь. Они тихо играли каждый в своей комнате или во дворе, избегая молчаливого отца. Винни понимала, что так быть не должно, но предпочитала об этом не думать.

Однажды соседка, повстречав детей на улице, о чем-то спросила; их приглушенные голоса и сдержанная манера напугали ее настолько, что она бросилась к телефону. Через несколько дней приехала старшая папина сестра, тетя Линн. Ее решительный взгляд напомнил Винни прежнего отца.

Винни обрадовалась приезду тети: наконец-то папа снова начал бриться, носить чистую одежду и даже вернулся на работу. На ужин подавали горячее, а выглаженные простыни запахли лавандой. Стоило Винни заплакать ночью, как приходила тетя Линн и укачивала ее.

Винни не знала, почему у тети Линн нет своих детей. Кажется, для этого нужен муж – а тетя была не замужем, хотя ей целых два раза делали предложение. А еще она красилась и ходила на работу, и за это другие тети ее не любили и перешептывались у нее за спиной. Винни считала, что тетя Линн – хорошенькая и очень славная и жизнь у нее ужасно интересная.

Через месяц Линн уехала. Винни просила ее остаться, но та объяснила, что ее ждут на работе.

– Не волнуйся, папа о тебе позаботится, – пообещала она, поцеловала девочку и села в такси.

После ее отъезда отец снова сник. Правда, он по-прежнему ходил на работу и отправлял детей в школу по утрам, однако вечерами по-прежнему сидел в кресле с трубкой, слушая музыку. Постепенно Винни привыкла к невеселой домашней атмосфере, и воспоминания о семейном счастье становились все более смутными.

Она скучала по матери. Боль не отпускала, и каждый день тысячи мелочей напоминали об этом: например, корзинка с рукоделием – мама как раз начала брать уроки лоскутного шитья, но так и не успела закончить одеяло…

Каждое утро мама заплетала ее кудряшки в тугие, гладкие косички, но у папы ничего не получалось: пряди волос торчали в разные стороны, а челка доросла чуть ли не до подбородка. Однажды самая красивая девочка в классе обозвала ее дворняжкой. Винни притворилась, будто ничего не слышит, и попыталась заправить непослушную челку за уши, на что насмешница обидно фыркнула. Покраснев, Винни прошептала:

– Зато у меня нет двоек по правописанию!

Лицо девочки приобрело кислое выражение, и Винни поняла, что лучше было промолчать. На переменке та подождала, пока учительница отвернется, и принялась повторять дразнилку; к ней тут же присоединились подружки, хохоча и кривляясь. Винни застыла как вкопанная, слушая гадости, изливающиеся из хорошенького ротика, глядя на безупречные белокурые косички… Дальнейшее она помнила плохо. Когда учительница прибежала и оттащила ее в сторону, красавица рыдала на полу с красным от пощечин лицом.

Винни отправили домой. Прочтя записку от учительницы, отец вздохнул так тяжело, что Винни стало еще горше. Она попыталась объяснить произошедшее, но он, похоже, не слушал.

– Принеси ножницы.

Сникнув, Винни покорно достала ножницы из маминой корзинки с рукоделием. Усадив дочь в кресло, он принялся подстригать ей челку размашистыми движениями.