Юрий Согрин - Школяры

– Ну, не знаю. Тут от руки переписано…

– …а, значит, не исключено, что всё это брехня, – опять встрял Юрка. – И вообще, у нас всего понаписано столько, что свободно можно нашу школу не один год отапливать. Хорошего же и интересного совсем мало…

– Брехня не брехня, хватит умничать – давайте лучше решать, как читать будем: по очереди или хором.

– Только не хором! – зашумели девчонки.

Тут от дверей подал голос Серёжка, про существование которого все как-то забыли.

– Шуба! Дядя Коля идёт! – крикнул он и моментально отодвинул стол от дверей на своё место.

– Ладно, «Лёва», пускай свою «Баню» по рядам. С «Федьки» вон начни, – подытожил Коля Отливан.

Целую неделю по классу бродила замусоленная тетрадка. Её передавали очень бережно из рук в руки, стараясь избежать посторонних взглядов. Школяры постигали жизнь…

Постепенно и мальчишки, и девчонки, кто тайно, а кто и открыто начали влюбляться. Или, в крайнем случае, заглядываться на особ противоположного пола. Стало ли причиной этому их взросление, или просвещение с помощью Витькиных карт и Вовкиной тетрадки – было непонятно. Скорее всего, время брало своё.

Витя Ляпцев, первооткрыватель в этом деле, продолжал гулять с Галей из противоположного класса. Коля Отливан все перемены пропадал в этом же классе, где девчонок было преимущественное большинство. Аля Калинина и Вира Смирных нашли себе друзей на год-два старше себя.

Даже молчун и тихушник Юрка, и тот не преминул влюбиться в девочку, недавно приехавшую вместе с родителями из Невьянска. Была она на два года младше Юрки и, благодаря своей привлекательной внешности, сразу же стала объектом внимания для многих мальчишек, буквально не дававших ей прохода. А Юрка подойти к девочке всё никак не решался, влюблялся, так сказать, издалека. Он пытался оказывать какие-то знаки внимания: подсовывал в праздники открытки в карман её пальто, заглядывал на переменах в её класс, старался сесть за её парту, когда приходилось уступать свой кабинет химии для проведения лабораторных работ другим классам. Если шёл в кино, то старался сесть, как можно ближе, к этой девочке. А однажды в новогодние каникулы, по счастливой случайности, он целый вечер катался с этой девочкой и её подружками с ледяной горки, построенной на центральной площади посёлка прямо под окнами школы. Справедливости ради, надо сказать, что Юркина увлечённость носила односторонний характер, в свой адрес он не получал даже мимолётного взгляда. Он, конечно же, по-своему страдал, но не сдавался…

Начиная с восьмого класса, школярам разрешалось посещать праздничные школьные вечера. Они приходили, по первости кучковались где-нибудь в сторонке и наблюдали за старшими ребятами. Но постепенно и сами несмело, нерешительно начинали принимать участие в танцах и играх.

Юрке нравились такие вечера. Нравилось праздничное приподнятое настроение, царившее в спортивном зале школы. Нравилась громкая весёлая музыка. Дома он мог потихоньку слушать музыку, только если удавалось поймать её на маломощном радиоприемнике, встроенном в неработающий телевизор. А здесь всегда было обилие пластинок и проигрыватель, соединённый Николаем Александровичем через усилитель с мощными динамиками.

Юрка даже приспособился быть всегда первым возле проигрывателя, ещё тогда, когда учитель только подсоединял какие-то одному ему известные провода и приборы. В результате почти всегда его назначали ответственным за смену пластинок. И это его очень радовало.

– Юр, поставь Ободзинского, – попросили подошедшие девчонки из его класса.

– А что именно желают дамы, – согнулся в шутливом полупоклоне Юрка.

– Дамы желают «Восточную песню»!

– Будет исполнено…

И на резиновый диск проигрывателя ложилась большая пластинка с песнями Валерия Ободзинского. Убрана пылесборником ненужная пыль, осторожно опускается игла адаптера, или, проще говоря – звукоснимателя, и в зал из динамиков полилось: «Льёт ли тёплый дождь, падает ли снег, я в подъезде против дома твоего стою…». Юрка слушал песню и невольно сравнивал себя с её героем. И ведь, как ни странно, почти всё сходилось. Даже то, что по ночам он тоже стал пробовать писать стихи. Простенькие, корявенькие, но ведь он только учился. А вот сюжет у него всегда получался интересный. Пока он не решался показывать кому-нибудь свои «опусы», даже лучшим своим друзьям, и прятал блокнот подальше от посторонних глаз, до лучших времён…