Юрий Согрин - Висимские рассказы

– Говорить оно, конечно, легко, но я точно знаю – помру скоро, – старушка смахнула с глаз набежавшие слёзы. – Купи, милок, не пожалеешь, – снова предложила она.

Нагорный вылез из машины, подошёл к козе. Та, нисколько не пугаясь, ткнулась мордочкой ему в руку.

– Вот видишь, признала тебя. Купи, а?

Нагорный снял фуражку, почесал затылок.

– Ну, ладно, уговорила. Всё равно праздники скоро – мясо понадобится.

Порывшись в карманах и насобирав десять рублей, он рассчитался со старушкой. Она заметно обрадовалась и, пряча деньги в какой-то потайной карман, тихо сказала, ни к кому не обращаясь:

– Вот и на похороны денежки будут…

Нагорный же, получив от старушки козу с привязанной за рога верёвкой, походил с ней по полянке, понаблюдал, как она аппетитно ест траву. Потом привязал козу сзади к ГАЗику, потрепал её за уши:

– Ты тут попасись, отдохни в тенёчке, а я пока в кабине посплю.

С этими словами он залез в кабину и через пару минут крепко заснул.

Прошло полтора часа.

– Ну, всё, я закончил. Можно и до дому, – открыв дверцу и размещаясь в кабине, громко сказал вернувшийся Коняев.

Нагорный встрепенулся, потряс головой, изгоняя остатки сна, и завёл мотор.

– Домой так домой. Домой – это хорошо, – радостно воскликнул он и придавил педаль газа. – Домой даже лошадь быстрее бежит, вот и мы мигом домчимся.

Коняев внимательно посмотрел на Нагорного и с опаской выдавил через стучащие зубы:

– Ты в канаву куда-нибудь не залети.

– Не бойтесь, товарищ капитан, больше скорость – меньше ям.

– Ну – ну, – только и сказал в ответ Коняев и надолго замолчал.

А Нагорный, весело насвистывая, крутил баранку. Проехали уже около половины пути по ухабинам и колдобинам просёлочной дороги, когда Нагорный вдруг резко затормозил и, выскочив из машины, побежал назад. Вышел из машины и Коняев и, как всегда, неспешно подошёл к стоящему в остолбенении Нагорному.

– Что случилось, Никита Иванович? Задавил кого, что ли?

Нагорный показал на верёвку, одним концом привязанную к машине, а другим концом к окровавленным грязным рогам, валяющимся поодаль.

– Ё-о-о…, – только и смог выдавить он из себя.

– Что это? – не понял Коняев.

– Коза…

– Какая ещё коза, что за шуточки?

– Манька, – простонал Нагорный и, обхватив голову руками, сел на обочину.

Коняев стоял рядом, недоумённо переводя взгляд то на Нагорного, то на привязанные рога. Прошло несколько минут, прежде чем Нагорный, немного придя в себя, закурил и подробно рассказал Коняеву о своей покупке и о том, что покупку эту он привязал к машине, а потом, по всей вероятности, раздолбал о колдобины, вплоть до самых рогов. Прошло ещё несколько минут, прежде чем Коняев смог осмыслить всё произошедшее и сказать Нагорному:

– Я не знаю, как реагировать. Честное слово. И козу до слёз жалко, и смеяться до слёз хочется. Ты уж не серчай, Никита Иванович.

– Да ладно… – махнул рукой Нагорный и растоптал брошенный окурок.

Встав, он отвязал от машины верёвку с рогами и со злостью отбросил её в придорожные кусты.

– Поехали!..

Всю оставшуюся дорогу они проехали в полнейшей тишине, думая каждый о своём: Нагорный – о бедной Маньке, кусочки которой разбросаны по просёлочной дороге, а Коняев – о скором отдыхе и сытном ужине.

Очень часто можно услышать, как люди говорят: «мне приснилось» или «я вспомнил». А у меня эти два понятия слились однажды воедино. И я до сих пор понять не могу: то ли мне приснилось то, о чём я ниже расскажу, то ли я это просто-напросто вспомнил. Как бы там ни было, при всём нагромождении фактов, думаю, рассказ мой будет интересен определённому кругу читателей. Итак…

Вторая половина ХХ века. Точно не скажу по какой надобности, но мне зачем-то срочно потребовалось съездить в мой родной посёлок Висим. Утро рабочего дня. Ехать до автовокзала или узкоколейки – только время терять. Тем более, что я после дежурных суток, устал и очень хочу спать. И тут само собой пришло решение – ехать на такси.

Возле Рудоуправления подошёл на стоянку такси. В то время таковые ещё существовали, и на них стояли настоящие такси, «Волги» салатного цвета с чёрными шашечками на дверцах.

– До Висима поедешь? – спросил я у скучающего водителя, лет тридцати от роду.