Исабель Альенде - Остров в глубинах моря

Они находились вблизи Ле-Капа и через несколько часов уже въезжали в город, избежав каких-либо происшествий. За это время Розетта пришла в себя после дурмана опия, измученный Морис отоспался на руках одного из солдат, а Тулуз Вальморен обрел свое прежнее достоинство. Образы этих трех дней начали тускнеть, а история — обретать в его мозгу другие контуры. Когда ему представилась возможность рассказать о происшедшем, его версия была довольно далека от той, которую Реле услышал от Тете: Гамбо полностью исчез со сцены, это он сам предугадал нападение мятежников и, ввиду невозможности защитить плантацию, бежал, чтобы спасти сына, прихватив с собой рабыню, которая растила Мориса и свою дочку. Это он, и только он спас всех. Реле от комментариев воздержался.

Ле-Кап был заполнен беженцами, покинувшими свои плантации. Дым пожарищ, приносимый ветром, держался в воздухе неделями. Париж Антильских островов вонял мусором и экскрементами, смердел трупным запахом тел казненных, разлагающихся на эшафотах, к нему добавлялся смрад от братских могил жертв войны и эпидемий. Снабжение стало в высшей степени нерегулярным: питание населения города зависело от кораблей и рыбачьих лодок, однако большие белые жили с прежней роскошью, с единственной поправкой на то, что теперь она подорожала. Их столы все так же ломились от изобилия, а для всех остальных существовала карточная система. Продолжались и праздники, хотя и с вооруженной охраной в дверях, не закрылись ни театры, ни бары, и ослепительные кокотки по-прежнему оживляли ночи. В городе не оставалось уже ни одной свободной комнаты, где можно было бы разместиться, но Вальморен полагался на выкупленный еще до восстания дом португальца, в котором он и устроился — приходить в себя после пережитого страха, а также телесных и душевных синяков. Ему прислуживали шесть рабов, взятых по требованию Тете напрокат; не слишком пристало покупать их как раз тогда, когда он собрался изменить свою жизнь. Купил он только повара, учившегося своему ремеслу во Франции; его он потом сможет продать, не потеряв в деньгах: цена на хорошего повара была одной из тех немногих стабильных вещей, что еще оставались. Вальморен был уверен в том, что собственность его к нему вернется: это было далеко не первое восстание на Антилах, и все предыдущие были подавлены, да и Франция не позволит, чтобы какие-то черные бандиты смели колонию. В любом случае, даже если ситуация и вернется в привычное русло, он уедет из Сан-Доминго. Решение уже принято. О гибели Проспера Камбрея ему уже было известно, поскольку жандармы обнаружили тело главного надсмотрщика среди руин плантации. «Другим способом я бы от него не отделался», — подумал Вальморен. Имение представляло собой пепелище, но земля-то была на месте, ее никто не мог забрать. Раздобудет управляющего, кого-нибудь привычного к климату и с опытом — времена сейчас не для привезенных из Франции администраторов. Так объяснял он своему другу Пармантье, пока тот занимался его ногами, прикладывая к ним заживляющие травы, которыми когда-то пользовала больных тетушка Роза.

— Вы, верно, думаете вернуться в Париж, топ ami ?

— Скорее, нет. У меня интересы на Карибах, не во Франции. Я стал компаньоном Санчо Гарсиа дель Солара, брата Эухении, да упокоит Господь ее душу, и мы приобрели земли в Луизиане. А у вас какие планы, доктор?

— Если ситуация здесь не улучшится, я собираюсь перебраться на Кубу.

— У вас там семья?

— Да, — признался доктор, краснея.

— Мир в колонии зависит от правительства во Франции. Это республиканцы полностью виноваты в том, что здесь случилось: король никогда не допустил бы, чтобы все зашло так далеко.

— Полагаю, что французская революция необратима, — высказался доктор.

— Республика даже не подозревает, как следует управлять этой колонией, доктор. Присланные комиссары депортировали половину гарнизона Ле-Капа и заменили ее мулатами. А это провокация, ведь ни один белый солдат не будет служить под началом цветного офицера.

— Возможно, настал тот момент, когда белые и офранцуженные научатся жить рядом друг с другом, раз уж у них общий враг — негры.

— Меня мучает вопрос: чего эти дикари добиваются? — проговорил Вальморен.

— Свободы, топ ami, — пояснил Пармантье. — Один из их главарей, Туссен — так его зовут, мне кажется, — стоит на позиции, что плантации могут существовать, применяя наемный труд.