Томас Разжег Костер, оседлав велосипед, ждал Виктора во дворе. Тощий десятилетний мальчишка, в волосах сор по случаю Четвертого июля.
— Виктор! — звал Томас. — Скорее собирайся, прозеваем фейерверк.
Минуты через две Виктор выбежал из дома, с разгона перелетел через перила крыльца и лихо приземлился на дорожке.
Томас отдал ему велосипед, и они отправились туда, где уже начинался фейерверк.
— Знаешь, — сказал Томас, — как-то это странно, что мы, индейцы, празднуем Четвертое июля. Не за нашу ведь свободу воевали.
— Слишком ты много думаешь, — сказал ему на это Виктор. — Просто люди веселятся, и все. Может, Младший Брат там будет.
— Какой еще младший брат? Тут, в резервации, все — младшие братья.
Фейерверк оказался жиденький — несколько бутылочных ракет и фонтан с подсветкой. Но двум индейским мальчишкам довольно было и того. Позже, годы спустя, им уже требовалось гораздо больше.
После фейерверка, шлепая в темноте комаров, Виктор сказал Томасу Разжег Костер:
— Слушай, расскажи-ка что-нибудь.
Томас закрыл глаза и стал рассказывать.
— Жили-были двое индейских ребят, и они хотели стать воинами. Но было уже поздно становиться воинами на старинный лад. Не осталось лошадей. И тогда эти индейские ребята угнали автомобиль и приехали в город. Угнанный автомобиль они оставили у входа в полицейский участок, а сами пешком и на попутках возвратились в резервацию. Дома их встретили приветствиями, в глазах их родителей сияла гордость. «Какие же вы молодцы! — хвалили их все.
— Ну настоящие молодцы!»
— Здорово, — вздохнул Виктор. — Хороший рассказ. Хотелось бы мне стать воином…
— И мне тоже, — сказал Томас.
Виктор сидел за кухонным столом. Он считал и пересчитывал свои сто долларов. Чтобы съездить в Феникс и вернуться назад, этого было мало. Так что без Томаса Разжег Костер ему не обойтись. Виктор засунул сто долларов в бумажник и открыл наружную дверь — на крыльце сидел Томас.
— Здорово, Виктор, — сказал Томас. — Я знал, что ты меня позовешь.
Томас вошел в комнату и уселся в Викторово любимое кресло.
— Я поднакопил немного денег, — сказал Томас. — Хватит нам двоим добраться до места. А обратная дорога — на тебе.
— У меня вот сто долларов. И после отца остался счет в сберегательном банке, можно будет получить.
— А много там на счете твоего отца?
— Хватит. Несколько сотен.
— Порядок. Когда едем?
В пятнадцать лет, когда они давно уже перестали дружить, между ними однажды произошла драка. Вернее, дрался Виктор, он напился и стал избивать Томаса ни за что ни про что. Остальные индейские ребята столпились вокруг и смотрели. Там был Младший Брат, были Лестер и Сеймур и много кто еще.
Он так бы, наверное, и забил Томаса насмерть, если бы его не остановила проезжавшая мимо Норма Много Коней.
— Эй, ребята! — заорала она и выскочила из машины. — Оставьте его немедленно!
Будь это кто другой, даже и мужчина, индейские ребята наплевали бы на такую попытку вмешательства. Однако Норма — другое дело. Норма — воительница. На ее стороне сила. Она могла схватить любых двоих парней и стукнуть головами так, что черепушки вдрызг. И хуже того — она бы отволокла их всех в какой-нибудь первобытный вигвам слушать россказни какого-нибудь занюханного старого вождя.
Индейские ребята разбежались, и Норма подошла к Томасу и подняла его с земли.
— Эй, юнец, ты как, в порядке? — спросила она.
Томас показал большим пальцем, что да.
— Чего они всегда к тебе пристают?
Томас потряс головой, закрыл глаза, но ничего к нему не пришло — ни музыка, ни слова. Хотелось только домой, тянуло лечь в постель, и пусть сны нашептывают ему свои рассказы.
В самолете в туристическом классе Томас Разжег Костер и Виктор сидели бок о бок. Третьей, у окошка, была маленькая белая женщина. Она сидела не просто так, а все время изгибалась, кланялась и сворачивала руки-ноги кренделем. Такая вся гибкая.
— Я должен спросить, — сказал Томас, и Виктор сразу закрыл глаза от неловкости.
— Не надо, — попросил он.
— Извините, мисс, — заговорил Томас. — Вы, наверное, гимнастка или наподобие того?
— Никаких «наподобие», — ответила она. — Я была первой запасной в Олимпийской сборной 1980 года.
— Правда? — сказал Томас.
— Правда.
— То есть вы были спортсменкой мирового класса?
— И была, и есть, так, во всяком случае, считает мой муж.
Томас Разжег Костер улыбнулся. Она и в разговоре вон какая ловкая. Гимнастика подняла вверх вытянутую ногу и прижала к туловищу — только что не поцеловала себе коленную чашечку.
Читать дальше