Филимон Сергеев - Идущий от солнца

– Да еще с навороченным автоматом, – неожиданно к разговору подключился Иван, подойдя к Вере и обняв ее за плечо. – Мы оставим вам рожок с патронами и медвежье сало. Но не вздумайте прицепить за нами «хвост» и помешать нам вылететь на другую планету. Ну что ты загрустил, тертый ястреб? Проспишься, выйдешь из тайги и будешь опять профессором. Тем более в сопровождении такого отважного десантника.

До брусничного суземья оставалось около двенадцати километров. Но чем ближе подходили влюбленные к заветному убежищу, тем пробираться становилось все сложнее и сложнее. Лошади, по-видимому изрядно оголодавшие на бескрайних мшистых болотах, с трудом тащили поклажу. Но они уже чуяли приближение родного капища и старались изо всех сил.

– Пройдем бобровый завал, считай, что мы дома, – похлопывал Иван по крупу стройную рыжую кобылу, похожую на высокорослую лосиху. – Скоро покажутся медведи, которых мы приручили с тобой, и их драгоценный пастух.

– Какой пастух? – поинтересовалась Вера, с трудом освоившая верховую езду.

– «Айвазовский». Наш непревзойденный «художник». Ученик Тыко Вылко. Его коровы вместе с медведями траву щиплют.

– Как так?!

– Он их вскармливает из одного корыта и на одном лугу.

– Наверно, грудного возраста? – поинтересовалась Вера.

– Конечно… А как иначе. В брусничном суземье благодаря солнцу и космической воде наш «Айвазовский» научился соединять несоединимое. У него собаки живут с кошками. А кошки охраняют гнезда тех ценных птиц, которые постоянно вымирают под влиянием осадков.

Бобровый завал оказался на речке, которая петляла так головокружительно, что трудно было понять, где верхняя часть реки, а где нижняя и куда она течет – на север или на юг.

– Здесь сам черт может заблудиться, – с улыбкой сказал Иван и снял карабин с плеча. – Многим кажется, что здесь не одна река. А на самом деле – одна.

– Как она называется?

– Чага. Летом в ней вода темная, и сюда слетаются все боровые птицы. Они пьют речную воду, питаются папоротником и живут здесь до поздней осени, особенно глухарь. Когда он сидит на отмелях, то его даже не заметишь, настолько он сливается с темной рекой.

– Ваня, смотри, лось!

– Это не лось. Лось имеет рога. Это лосиха. Мы прозвали ее Пурга. При первой опасности она сразу уходит в галоп, и догнать ее никто не может.

– Почему?

– Потому что ей удается получить двойную порцию солнца. Сначала в виде листвы, обожженной весенними солнечными лучами, а потом светило пропитывает ее до самых копыт.

– Она идет прямо к нам.

– Не к нам, а к лошадям нашим. Она знает моих лошадей, потому что пасется с ними в одних и тех же местах.

– Ты можешь подозвать ее?

– Нет. Она боится людей. Даже «Айвазовский», который приносит ей солонец, не может подойти к ней… Любуйся ее красотой – через несколько секунд ты ее не увидишь.

– Почему?

– Почуяв человека, она сразу бежит туда, где сплошные заросли и непроходимый косоражник.

– Жаль, Ваня, она мне так нравится.

– И мне тоже.

– Я бы очень хотела погладить такую красавицу и накормить.

– Все впереди, Вера.

– А давай, Ваня, возьмем ее с собой, на нашу сказочную планету.

– Я бы взял. Только как к этому отнесутся инопланетяне? – Иван неожиданно остановился и, спугнув Пургу, глянул на небо.

– Сегодня утро разгорается самыми божественными красками, и дневное солнце наверняка унесет не одну сотню негодяев.

– Каких негодяев?

– Земных, конечно, живущих законами потребительского животного разума. И не дай бог появиться в небе еще одному вертолету или какой-нибудь другой гадости – вдребезги разнесет.

– Это жестоко, Ваня.

– Жестокость солнца не имеет ничего общего с жестокостью людей. Она – продукт сохранения того, что иначе не сохранишь. И напрасны все старания землян, которые прячутся от небесного светила. Это все равно, что скрываться от любимой женщины, в которой прорастает твое семя. Оно все равно найдет тебя, только в других измерениях, в другом движении, и может прорасти так, что духа твоего не будет не только на земле, но и в космосе.

– А это значит, как говорил наш американский профессор, – полный кердык, – неожиданно поддержала его Вера. – Ваня, смотри, сколько птиц взлетело! И все парами. Куда они?!

– Это рябчики – вестники лесного покоя и таежных лакомств. Там, где они живут, всегда есть ягоды и здоровые почки леса. Они – разведчики самых дальних суземий и болотин клюквенных. Но нам не до них сейчас. Перейдем бобровый завал и будем звать «Айвазовского». Ты не представляешь, как он обрадуется…