Филимон Сергеев - Идущий от солнца

Иван взял ружье.

Вера машинально потянулась за карабином и была счастлива, что любимый ее рядом и, несмотря на жуткую усталость, согревает ее ласковым взглядом и порывисто дышит в ее светлую косу, как будто при первой встрече.

– Верушка, неужели мы с тобой самые счастливые и до слез неразлучные влюбленные… – зашептал он в ее обветренные губы.

– Да, Ваня.

– Дай Бог, чтобы эти чувства, которые я испытываю сейчас, всегда грели наши души.

– Дай Бог.

– Весна и солнце теперь наши самые надежные друзья.

– Конечно, Ваня.

– Пусть люди завидуют нам. Где свет солнца, там никогда не прекращается жизнь и любовь, солнце движет их по мудрой орбите.

– По какой орбите? – перебила его Вера.

– По орбите солнечного разума, которую создал космос. Мы должны облагораживать и доверяться ему, как люди с планет Одиссея, Ватара, как люди других галактик. Они собирают опыт со всех Вселенных и помогают жизни космоса. Ты видишь, какое вокруг цветение?

– Да, Ваня.

– Я уверен, что люди с других планет помогли космосу создать на Земле такую редкую природу. Может, даже семена завезли. Ты только посмотри, какая красота вокруг. Ведь это наша родная земля, которую веками лелеяли не только инопланетяне, но и наши деды, прадеды. Этот путь, по которому мы идем, торили не проходимцы, не бандиты, не бездушные люди, а люди, которым хотелось как можно бережней нежить и хранить тайны безлюдного заволочья.

– Это заволочье? – удивилась Вера.

– Да. Северное Заволочье. По этому пути ходили и Саватий, и Зосима – основатели Соловецкого монастыря, и мудрый Нил Сорский.

– Мне когда-то бабушка про них рассказывала.

– Весной здесь бескрайние глухариные тока и повсюду тетеревиные драки.

– Что это такое?

– Это драки лесных петухов. Они дерутся так, что пух летит до самого брусничного суземья. Тихо, Вера, не шевелись… – Иван вскинул ружье и припал к ветвистому ярко-зеленому можжевельнику. – Нынче косачи даже ночью не дают покоя друг другу. Слышишь, сучья трещат?

– Нет, не слышу.

– Почувствуй, откуда дует ветер, и прислушайся еще раз.

– Теперь слышу. Мне хочется увидеть хоть одного косача.

– Здесь их сотни. Но дерутся они, главным образом, рано утром, с первым появлением солнца. – Иван положил ружье на ветку старого можжевельника и осторожно раздвинул колючие кусты.

– Смотри, Вера. Вот они, сизокрылые голубчики. Больше десяти штук, а на самой вершине березы сидит тетерка.

Вера пригляделась и действительно увидела на фоне светло-синего неба черных, как уголь, птиц. Их было много, но все они сидели на одной березе и, сильно вытянув шеи, прислушивались к тишине.

– Сколько их тебе надо, моя королева? Разумеется, для одного ужина, – тихо спросил Иван.

– Не знаю, Ваня, мне жалко их.

– Сервелата у меня нет, доширака тоже. – Он улыбнулся, но на этот раз Вера не ответила на улыбку.

– Хватит двух штук. Тебе и мне… – так же тихо ответила она, так и не улыбнувшись.

– Мало! – возразил Иван. – А чем заморского гостя кормить будем? Да и десантник, по-моему, не только злой, но и голодный.

– Тогда четыре штуки.

Иван долго прицеливался и, когда раздался выстрел, сразу же спустил курок второго ствола. Последовал еще один выстрел, после которого не задетые дробью косачи взлетели, а тетерка продолжала наблюдать за подстреленными птицами.

– Любопытная дамочка, – подметил Иван. – У такой хороший приплод будет.

– Почему?

– Потому что ее даже подранки интересуют.

– Ваня, ведь ты тоже подранок, – неожиданно сказала Вера и задумалась.

Иван повесил ружье на можжевельник и с грустью посмотрел на выплывающую из-за леса луну. И Вера неожиданно заметила какую-то паническую, ни с чем не сравнимую тревогу в его глазах.

– Зачем ты говоришь об этом? – вдруг с болью сказал он. – Зачем теребишь мою душу? Я не подранок!

– А кто ты?

– Мое положение гораздо хуже и невыносимее любого подранка. – Иван перезарядил ружье другими патронами и, стукнув прикладом по стволу можжевельника, спугнул тетерку. – Я изгой, живой труп. Единственная моя отдушина – это родник, а теперь еще ты, моя весенняя ласточка. – Он грузно сел на лежавшую рядом валежину и, обхватив голову обеими руками, закрыл глаза. – Верушка, я не знаю, что происходит со мной… Обними меня, иначе я сейчас разревусь…

– Что с тобой, Ваня? – Вера отложила в сторону карабин и, присев рядом, обняла Ивана за шею тонкими и очень цепкими руками. Она сделала это с такой лаской, с такой необъяснимой нежностью, что он сразу открыл глаза и, ощутив ее прерывистое дыхание, крепко обнял невесту. Вера слышала, что он сразу зашептал какую-то языческую молитву, и глаза его постепенно становились влажными.