Филимон Сергеев - Идущий от солнца

– Ваня, а на каком языке говорят эти неземные люди? – неожиданно перебила его Вера.

– Они знают все языки нашей земли и наблюдают за ней более пяти миллиардов лет.

– Вот бы встретиться с ними.

– Пока они не появляются. Может быть, им даже неизвестно, что я нашел родник.

– Молодец. Нашел все-таки?!

– Ну да.

– Давно, Ваня?

– Четыре года назад. Только пользоваться научился совсем недавно. Но инопланетян я жду уже несколько лет. Каждый месяц, в ночь самой ущербной луны, я зажигаю три ольховых костра и жду их появления. Но их пока нет.

– А почему три? И почему в день ущербной луны?

– Так они просили.

– Жаль, Ваня, что их нет. Ты надеешься на встречу с ними?

– Конечно.

– Я тоже вместе с тобой надеюсь.

– Только бы этот пацан живым остался. Иначе солнце может не простить тебе очередную жестокость и закрыть им дорогу сюда. И не потому, что ты так поступила. Хотя это тоже немаловажно, а потому, что солнце пытается примирить людей самых разных взглядов, национальностей и людей всех звездных систем. Оно против того, что ты сделала.

– Ваня, давай вытащим парня и положим рядом с нами. Потом я немного оклемаюсь и займусь им.

– Давай вытащим, если он живой. Я для такого бойца две дозы снотворного не пожалел. – Иван поднялся с валежины и, осторожно подойдя к спецназовцу, пощупал его пульс. – Он бредит… Надо костер разжечь и натереть парня самогоном, а потом, если ему будет лучше, вытащить застрявшую в голове картечь. Давай попробуем спасти его. Заодно и суп из рябчика сварим. Почему-то когда любишь, всегда хочется есть.

– А потом спать! – Вера вдруг тоже заулыбалась, широко, открыто, словно увидела сладкий сон, и, поднявшись с валежины, помогла Ивану вытащить спецназовца на сухое место.

Парень был еще живым, но со слабым пульсом и лицом бледным, как белый мох. В отличие от иностранца, тело его казалось немощным и худым, хотя руки, на которых краснели мозоли, были мускулистыми и тяжелыми.

– Вера, надо раздеть его и натереть, – с грустью сказал Иван и, взяв топор, пошел за дровами для костра.

После взрыва второго вертолета Вера с тревогой и надеждой смотрела на солнце. Оно теперь казалось живым, все понимающим и каким-то странным существом, постоянно плывущим и проникающим во все людские души и земные щели. «Наверно, оно изучает людей, выкачивающих его энергию, – подумала она, – которой, может быть, равных нет». «Ну что ж, качайте, качайте из него все, что можно! – размышляла она. – До самого дна качайте на роскошную безоблачную жизнь. Создавайте еще одну безумную цивилизацию. Стройте грандиозные планы животного процветания. Только не думайте, что солнце и его спутники – кусок дармовой и бесчувственной природы. Вы еще не знаете, сколько горя, сколько непонятной мести может преподнести этот жизнерадостный огненный шарик!»

– Хэлоу, мадам! – вдруг кто-то оборвал ее мысли. Вера вздрогнула, хотела сразу закричать, но, переборов страх, дотянулась до цевья ружья и, взведя курки, приготовилась к выстрелу.

Примерно в тридцати шагах перед ней стоял Майкл Сорез. На плече у него висел карабин, в руках он держал недокуренную сигарету. Вид у него был удручающий. Головной убор, которым он все время протирал свою огромную лысину, превратился в кусок обгорелой тряпки. Его красивые арийские глаза сильно впали, и под ними появились крупные подглазники земляного цвета. Шаловливые руки тряслись, как в лихорадке.

– Веро, моя пришел каяться, – пытаясь улыбнуться, вкрадчиво сказал он и безумно огляделся по сторонам. – Моя хочет жить, очень хочет, но плохо может… кошмар… русский земля кошмар. болото, болото, болото. Моя хочет ту-ту. Америка.

– А больше ты ничего не хочешь?! – почти шепотом выдавила из себя Вера и неожиданно тихо заплакала. – Неужели ты и в самом деле животное?! Ведь мы спасли тебя, заморская крыса!

– У-у-у! – неожиданно застонал спецназовец. – У-у-у!..

– Слышишь, Веро, русскому десанту не нравится твои слова.

– А ты откуда знаешь?!

– Моя его клуб была. Он мастер русского дзюдо. Мне с ним говорить надо.

– Не может он говорить сейчас.

– Моя потом говорить будет..

– Придет Иван и прогонит тебя.

– В чем дело, Майкл? – Иван, как всегда, появился внезапно и совсем с другой стороны заболоченного леса. В руках его была охапка елового сухарника и охотничий топор. – Кто вам разрешил, господин этолог, взять из повозки родниковую воду и мой карабин? – строго спросил он и положил охапку дров у поваленного валежника. – Вера, дай мне ружье и забери у него карабин. – Иван взял ружье, перезарядил другими патронами и, соорудив костер, повесил на ботоган котелок с подкопной водой. – Почему вы молчите, господин этолог? Вас сильно обожгло наше солнце? Или русские черные дыры вас плохо встретили? Где родниковая вода? Идите к нам, не бойтесь, костер всех греет… В конце-то концов, не этот спецназовец сумел спасти вас, а мы с Верой.