Филимон Сергеев - Идущий от солнца

– Особенно на тех, кто забыл о солнце! – неожиданно вспылил Иван. – На тех, кто хочет разбогатеть за счет обмана других, называя это бизнесом.

– Ваня, успокойся.

– Запомни, Верушка, алчущий всегда преследует одну цель.

– Какую?

– Доказать тем, у кого есть совесть, рассудок, что не сострадание, не любовь – главный козырь людей, а деньги. Мне бы хотелось быть инопланетянином или хотя бы познакомиться с ними. Тогда бы я рассказал им, что такое Россия и как можно есть собственное дерьмо, называя его шоколадным «Санчо» или «Птичьим молоком». Или как можно всю жизнь писать слезные стихи о России, сочинять песни, которые радуют многих людей, и при этом у передельщиков власти считаться бездарным графоманом или русофобом… – Как ты думаешь, можно?

– Наверно, можно.

– Вот и я так считаю. А почему?! Потому что сам народ стал духовным импотентом, оторванным друг от друга. до ненависти, до безрассудства! А тот, кто поднялся над ним после распада прежней власти, готов на такие «шедевры», которые самому преуспевающему киллеру не снились. Кто там наверху при ООО под названием «государство», ему все равно. Лишь бы его не трогали, когда он ворует или с пеной у рта доказывает, что секс сильно помогает бизнесу.

– Еще как помогает, – сразу оживилась Вера, и чувственная озорная улыбка сильно изменила ее лицо. – Он и в дружбе помогает, и в деловых встречах, а любовь без него – одно недоразумение. Мне как-то неловко, но очень любопытно, Ваня, спросить тебя в связи с этим.

– Да что ты, Верушка! Не стесняйся, спрашивай.

– Скажи мне, пожалуйста, откуда у тебя такой толстенький упругий носик? Руки сильные, я понимаю, ты окреп в лесу, и глаза горят, как полуночные звезды. От охоты, видимо?

– Ну да. От охоты за мной.

– И за тобой, в том числе. Только откуда у тебя такой толстый и бойкий носик? Ты виагрой не колешься?

– У меня нос толстый? – не понял Иван. – Впервые слышу. – И почему-то потрогал свой широкий, слегка приплюснутый нос. – Разве он толстый, упругий? По-моему, он мягкий и небольшой.

Вера залилась звонким чистосердечным смехом, а потом вдруг порывисто, словно боясь упустить мимолетное счастье, крепко обняла Ивана.

Влюбленные не обратили внимания, как одна пара зеленоватых огоньков оторвалась от общей массы обученных собак и стала быстро приближаться к розвальням. Силуэт ее при свете луны отчетливо вырисовывался на болотном беломошнике. Вера машинально сняла ружье с плеча и, немного оторопев, дрожащими от волнения руками, взвела курки.

– Не надо стрелять, – тихо сказал Иван. – Гости могут услышать выстрел, броситься за нами, а это верная смерть.

– Кому смерть?

– Им.

– Как же так?

– Ты думаешь, почему я разоткровенничался и забыл об опасности?

– Почему?

– Потому что между ищейками и нами болото глубиной более трех метров. Мне еще бабка твоя рассказывала о нем. Это место называется «Черная дыра». Одним словом, она как ненасытный волк глотает все подряд… От людей остаются одни воспоминания.

Вера опять повесила ружье на плечо, но волнение не покидало ее. Она не отводила глаз от собаки, которая с трудом пробиралась от одной зыбкой кочки к другой, но упорно двигалась вперед.

– Вязкая собачка, – с улыбкой сказал Иван. – Старание ее заслуживает большой похвалы. Если она выкарабкается, то из нее будет толк.

Иван неторопливо достал из охотничьего жилета металлический прибор, похожий на фотоаппарат, и, направив на собаку, стал наблюдать за ее приближением.

Это была немецкая овчарка, по резвости молодая и умная, потому что старательно осваивала каждый метр болотной жижи.

– Смотри, Верушка, вот здесь кнопка. Направляем излучатель прибора на собаку и нажимаем кнопку. Конечно, жаль такую собачку.

– А где твои собаки, Ваня?

– Я их еще утром домой отправил. Но такую овчарку я бы с радостью прибавил к своим питомцам. Только нам пора уходить от этих казенных людей, иначе свадебное путешествие будет не очень приятным. – Иван нажал кнопку, и овчарка сразу замерла, словно наткнулась на что-то острое, забралась с трудом на гнилую сухару и, постояв немного, повернула назад.

– Ваня, ты чародей, – с нежностью и какой-то детской гордостью подметила Вера.

– Нет, я не чародей и не волшебник. Я всего-навсего человек, идущий от солнца, потому что я люблю его. А это значит, что я несу людям свет, добро, радость…

– Как это понять? – перебила его Вера. – Ты живешь, как мне кажется, в полном одиночестве и, кроме «Айвазовского», ты ни с кем не общаешься.