Филимон Сергеев - Идущий от солнца

Вера, не зная, что делать с ружьем, прижала его к груди, растерянно подошла к Ивану.

– Посмотри туда, за дальнюю лиственницу на краю болота… за косорагу… Видишь еле заметные зеленые огоньки? Что это?

– Глаза волчьи.

– А дальше, чуть правее? Что там тлеет?

Вера еще крепче обняла ружье, вгляделась в темноту.

– По-моему, Ваня, это свет фонарей, направленных в сторону лиственницы.

– Не может быть! – Иван еще раз вгляделся в сторону болота, задумался. – Не отводи глаз от этого огня. Если это и в самом деле свет фонарей, то нам надо идти назад и тихотихо следовать за стадом лосей. Ведь они, родные мои, к лесу идут, а лес – наше спасение. Смотри, смотри, Верушка, нам не нужен свет фонарей.

– Ваня, глянь! Справа загорелся еще один фонарь.

– Милая моя, значит, я ошибся. Значит, за лосями идут не волки, а люди. И зеленые огоньки – это не волчьи глаза, а глаза бойцовых собак. Как жаль, что я не взял в этот раз ночного бинокля. – Иван поспешно выдавил из палатки полиэтиленовое оконце и, положив его в охотничий жилет, еще раз вгляделся в край болота. – Значит, не волки, а люди преследуют сохатых. Меня ищут! Как ты выразилась, радость моя, снежного человека! Человека, который никого не убивал, никого не грабил, не насиловал, а просто никогда не признавал и сейчас не признает мерзостных и необъяснимо глупых законов этих алчных людей, дарующих пищу жуткому беспределу… Так что, Верушка, придется пробираться в брусничное суземье другим путем. Срочно грузим палатку на сани, запрягаем лошадей, и ноги в руки.

– Ружье куда положить, Ваня?

– Дай сюда… – Иван быстро перезарядил ружье. – Собак к лошадям не подпускать. И стрелять наверняка, с упреждением.

– Как это, Ваня?

– Вот так. – Иван приложил ложе к плечу и направил ствол ружья на свет, в сторону луны. – Видишь на конце ствола «мушку»?

– Да.

– «Мушка» должна быть впереди бегущей собаки на один корпус, и спускать крючок надо вот здесь, медленно, плавно, как будто нитку в иголку вдеваешь. Не рвать его ни в коем случае и глаз не закрывать во время выстрела, тогда и попадешь по месту. Повесь пока ружье на плечо и палатку помогай сворачивать.

Люди, по всей видимости, приближались с хорошо обученными собаками средней полосы России, потому что собаки не рвались вперед и, наверно, так же, как и люди, боялись топких северных мест и густых непроходимых зарослей осинника и вереска.

– Мы должны уйти вместе с лосями, иначе нас могут выследить, – строго сказал Иван.

Ветер продолжал дуть со стороны погони, и тяжелые северные тучи быстро ползли с той же стороны. Тучи затемняли лес, и чернота их предвещала грозу. Иван торопливо сворачивал палатку и заботливо успокаивал лошадей:

– Терпите, родненькие. Мы с вами не таких собак одурачивали! Теперь у вас пастушка будет, жена моя. красавица моя несказанная. А она, гривастенькие мои, не такими гривами шевелила и жеребцов не таких выгуливала.

– Не надо, Ваня. Не говори так.

– Не обижайся, Верушка. Я не со зла. Я тебя больше жизни люблю. До брусничного суземья доберемся, свадьбу сыграем. «Айвазовский» на нашей свадьбе тамадой будет. Ведь я его от четырех бандитов спас, которые все его творчество сперли, а его грохнуть хотели, чтоб концы отрубить. Тамада у нас с высшим образованием и лауреат многих премий по прикладной живописи.

– А свидетели кто?

– Глухари, белки… Может, медведь на свадьбу пожалует…

– Из префектуры? – неожиданно пошутила Вера.

– Ну да, а еще лиса придет, его секретарша, – с каким-то надрывным смехом отшучивался Иван, торопливо укладывая палатку в розвальни, и вдруг из-под нижнего слоя сена достал карабин. – Только бы ветер не поменялся. Если гости московские, у них все схвачено.

– И здесь схвачено?

– И здесь. Либо вертолет появится, либо бронетранспортер, а то и самолет небольшой.

– А если местный розыск?

– Местный розыск – альтернатива главному. У местных ищеек кишка тонка.

– Вот как.

– Их интересуют бандиты, которые даже в тюрьмах могут приносить хорошую прибыль. А с меня что возьмешь?! Рукописи о бессмертии душ, связанных с солнечным родником, да вот еще трактаты о мирной жизни.

– Что это такое?

– Это разные способы, как уйти от гражданской войны.

– От какой гражданской войны?

– Между богатыми и бедными.

Вера знала про гражданскую войну еще со школы. Но там ее учили, что война была между белыми и красными, а не между бело-синими и оранжевыми. То есть между существовавшей тогда властью и революционерами. А то, что рабоче-крестьянская нищета поднялась против богачей, сделавших ее бесправными рабами, деликатно умалчивалось.