Филимон Сергеев - Идущий от солнца

– Так же, как и для нас, – уточнил «Айвазовский», накладывая перекись на рану. – А спецназовец, примерно, какого возраста? – поинтересовался он.

– Сопливого. Обычный и обалдевший от вседозволенной жизни пацан, похожий на озлобленного недоросля.

– Значит, хлопот с ним будет еще больше.

– По-моему, он наемник.

– И, наверняка, из детского дома.

– Почему ты так решил?

– Из детских домов часто вербуют очень спортивных и способных ребят. Их заманивают, прежде всего, деньгами и комфортабельным бытом. Такие ястребы опасней опытных профессионалов.

– Чем?

– Непредсказуемостью. Они как безмозглые пираты не жалеют ни здоровья, ни патронов, думая, что каждый выстрел приносит им успех и бонус.

– Ты слышишь, профессор? Для спецназовца ты оказался тоже преступником. Интересно, он сам так решил или за него решили заказчики?

– Моя понял, – неожиданно забормотал Майкл. – Заказчики. Заказчики… Они очень плохой партнер…

– А ты хороший, – вспылила Вера. – Интересно, сколько ты заплатил за душу Ивана?

– Моя душой не интересовался. Моя покупал его органы. Полный комплект. хорошо работающий человекообразный машина. Но правохранитель большой обманщики. Как это по-русски сказать. сучки кидаловы. Бог им судья, а теперь еще и разум Вселенной.

– Помолчи, профессор, – оборвал его «Айвазовский». – Будешь много говорить, одним ножом не отделаешься. Поднимайся подобру-поздорову да в дом ступайте. Вера, возьми мой карабин, пока я за Иваном хожу. – Он помог Майклу подняться на ноги и по крутой лестнице дотащил его до широкой скамейки в горнице, стоявшей рядом с иконостасом. – Пора будить Ивана! – вдруг с какой-то настороженной тревогой сказал он. – Если спецназовец пришел не один, то родник надо убирать как можно скорей. Зашторь окна и закрой дверь на крючок. Свечу пока погаси.

«Айвазовский» взял арбалет и, вложив в него стрелу, осторожно, почти бесшумно спустился с крыльца во двор.

Вера подбросила в русскую печь несколько поленьев, закрыла дверь на крючок и, взяв в руки автомат, погасила свечу. В горнице наступила какая-то удивительная таежная тишина, наполненная треском еловых дров в русской печи и запахом соленой семги. Свет ущербной луны пробивался через верхнюю часть венского окна, и казалось, что она своей энергией пронизывает землю насквозь.

«Интересно, есть ли на планете Одиссея такая же луна или нет? – почему-то подумала Вера. – Конечно, есть, – сама себе ответила она и на всякий случай проверила наличие в стволе патрона. – Наверное, на всех планетах, где живут люди, есть Луна и Солнце. И русские печи, наверное, тоже есть, потому что без них студеной зимой не выживешь». Вера отодвинула заслонку у горящей печи, и деревянный сруб сразу наполнился теплым красноватым светом. «А карабины, интересно, есть там или нет? Наверное, тоже есть. Только не такие, как у нас на Земле, стреляющие в кого угодно, а благодаря биологическим чувствительным приборам стреляющие только в головорезов да разрушителей космоса», – почему-то решила она и, привыкнув к треску еловых дров, вдруг услышала со стороны крыльца еле уловимый шорох. Она присела на длинную лавку, на которой лежал Майкл, и прислушалась. Сердце ее почему-то стало биться чаще, и на разгоряченном лбу появился пот. «Что со мной? Может, близость родника вечности, связанного с орбитой человеческих душ, беспокоит меня? Может, духи летят на огонь, предчувствуя гибель родника? – она опять прикрыла заслонку в печи и выпила валерьяновой заварки. – Иван говорил мне, что духи летят при свете полной луны, но сейчас луна неполная. Значит, это не духи». Она поднялась с лавки, хотела снять крючок с двери и глянуть на крыльцо, но чьи-то еле слышные шаги за дверью остановили ее. Вера притихла. Шаги за дверью тоже смолкли, и тогда она не выдержала, вцепилась обеими руками в карабин и сняла его с предохранителя. Несколько минут Вера стояла с карабином в руках без движения, не зная, что делать дальше. «Если там духи, то они должны заговорить первыми, – решила она. – А если это не духи, тогда кто?» Вера выпила еще валерьяновой заварки и, припав к двери, замерла. Она вдруг почувствовала, что за дверью кто-то стоит, и от этого в горле сразу пересохло, голова закружилась. Она машинально подняла карабин, хотела упереться стволом в дверь, но в этот момент в дверные филенки постучались.

– Кто там? – дрожа от страха, спросила она. – Ну что вы молчите? Кто там? – опять повторила Вера, не дождавшись ответа. Но за дверью упорно молчали, и от этого голова начинала еще больше кружиться. Ощутив дрожь в коленках, Вера приставила ствол карабина к дверной ручке и опять замерла от страха. Она слышала, что за дверью кто-то тяжело дышит и пытается открыть дверь, и с ужасом смотрела на красноватый крючок, освещенный пламенем печи. Она заметила, что у гвоздя, которым был прибит крючок, сношенная и очень ненадежная шляпка, и крючок может соскользнуть с гвоздя в любую секунду. Поэтому, преодолевая страх, Вера взяла карабин в правую руку и хотела прижать ладонью гвоздь, но в этот момент вновь постучались.