Филимон Сергеев - Идущий от солнца

– Ну что ж, и слава богу! Давайте выпьем за то, чтобы каждый человек докапывался до истины. Сам, а не с помощью бандитов, которых интересуют только деньги.

– Вот за это моя выпьет с удовольствием.

– Вера, и ты выпей с нами, – неожиданно предложил «Айвазовский». – За такой тост не грех пригубить одну стопку.

– Конечно, не грех, – поддержал Майкл и сам себе налил полную кружку первача. – С такой закуска можно позволить кое-что. Тем более, моя сердцем чует огромный успех, невероятный прибыль в реализации нашего совместного бизнесплан.

– Какого бизнес-плана?! – не понял «Айвазовский».

– Межпланетного. Я научу вас правильному беспроигрышному бизнесу, который озолотит не только Америка, но и Россия. И нас, в первую очередь. Разбудите вашего космического друга и приведите его ко мне.

– Зачем?

– Моя даст полный информация о глобальном бизнесплане.

– Погодите, Майкл Мардахаевич, не торопитесь. Ему надо отдохнуть. Он приболел, а впереди у нас очень серьезная работа. Вы пока поешьте. Давайте выпьем за прекрасный тост, и вы можете не спеша поделиться и даже вкратце рассказать о своем грандиозном плане.

– Но позвольте, Федор Понтелеймонович, пришельцы пригласили на планету Одиссея не вас, а Ивана Петровича. Он, вероятно, и будет решать совместно с инопланетянами, кого брать с собой, а кого нет…

– Резонно. Но в данном случае мы будем решать вместе, потому что родник вечности, так называемую ось земли, нашли мы вдвоем.

– Вот как?!

Это сообщение настолько ошеломило профессора, что он даже кружку с первачом отодвинул.

– Такой новость большой неожиданность для пришельцев, – с досадой выдавил он и еще раз принюхался к таежным запахам, которые исходили от высокорослого, стройного, как осина, Федора Понтелеймоновича.

– Что же вы не пьете, Майкл Мардахаевич? У нас в России, если налил – пей, а если прицелился или замахнулся – стреляй или бей, – напомнил «Айвазовский», увидев в лице иностранца большую перемену.

– Он боится, что мы его усыпим или отравим. – с язвительной усмешкой вдруг сказала Вера и как-то не к месту хихикнула. – А давайте поменяемся кружками! Я буду пить из вашей глиняной, а вы – из моей железной.

– Не надо! Если вы захотите кого-нибудь размазать – у вас это получится в любом случае. Не одного профессора размажете, не один спецназ. Потому что ваш друг – тайга, природа, мудрое солнце. В этом сила ваша. конъюнктура.

– А твоя сила в чем, Майкл? – неожиданно поинтересовалась Вера и налила иностранцу полстакана медвежьей желчи.

– Моя сила – бизнес. Если он посылает бакс, то моя все купит: тайга, любовь, природа.

– Как примитивны ваши рассуждения, профессор. как просто все у вас, – сразу возразил «Айвазовский».

– Нет-нет, Федор Понтелеймонович, бизнес – это непросто, очень непросто. Бизнес – это головокружительный полет в цифровой мир. Мир запутанных сделок, рискованных договоров, чудес… Чем рискованней чудеса, тем прекрасней, тем круче полет. Все цифры пляшут, как на ушах, как черти на сковородке Вселенной.

– Мне это трудно понять, Майкл Мардахаевич… я бизнесом не занимаюсь. Давайте все-таки выпьем за хороший тост.

– И за то, чтобы бизнес вскружил ваша таежный голова! Как полет на другой планета. Вы только поймите, что это такое! Непременно поймите. Это высший оргазм душа. Утром ваша имеет один доллар, а вечером – их уже миллионы.

– А если наоборот: утром миллион, а вечером один доллар? Это тоже бизнес?

Майкл Мардахаевич почесал свою металлическую голову, задумался.

– Нет, это кризис. Но таков мало предсказуемый закон рынка, биржи.

– Кому нужен такой закон, если он непредсказуем?

– Азартной игре нужен брокера, дилера, куртье. самого предпринимателя. Азарные игры любят нынче не только малые детки с цифровыми коллапсами, но даже президенты, владыки корпораций, картелей, небесных тел.

– Слушай, ты, гарвардское страшилище! – вдруг громко и зло почти выкрикнул «Айвазовский». – Ты видишь звезды за окном? Ну, что ты молчишь, баламут?! Видишь?

– Вижу… – растерянно ответил этолог, не ожидая от Федора такого свирепого гнева.

Он держал в этот момент кружку с первачом и сразу выпил ее не то от растерянности, не то от неожиданной перемены в лице «Айвазовского».

– А Луну видишь?

– И Луну вижу. – поморщившись, ответил Майкл, с опаской поглядывая на сильно покрасневшее лицо собеседника.

– А планету Одиссея?

– Нет, не вижу.

– Подойди поближе к окну. – Федор Понтелеймонович распахнул окно и указал угловатой рукой, похожей на сучковатый кряж, в сторону Млечного пути. – Видишь?