Александр Редько - Он и она

Новый, 1987-й, год встречали весело. Напряг был с чёрным хлебом, майонезом, зелёным горошком, сыром, колбасой, икрой… Зато полно было тушёнки, кильки в томате, консервированной перловки, гречки с мясом и, конечно, спиртного.

На стол каждый нёс то, что мог достать. А если не мог, то всё равно был сыт и пьян. Закон войны гласит: «Человек должен быть накормлен и обогрет». В Афганистане основными критериями оценки человеческих качеств были честность и порядочность, а не связи, возможности, деньги или положение в обществе.

…А сейчас эти молодые офицеры и прапорщики, сидящие за одним столом, были веселы. Они шутили и смеялись. Произносили тосты и обязательно пили за тех, кто ждал их в далёком Советском Союзе, за тех, кто пал на этой чужой земле, омыв её своей кровью. Он хорошо играл на гитаре и пел. Мужской хор с удовольствием подтягивал одну за другой знакомые песни. Кто-то из сидящих сейчас за этим столом мужчин в дальнейшем погибнет. Кто-то станет калекой. Кто-то выживет и вернётся домой, чтобы там, на Родине, столкнуться с чёрствостью и равнодушием чиновников, просиживающих в штабных кабинетах штаны, – псевдозащитников Родины, с жирными, отвисшими животами. Вернётся домой, чтобы снова начать воевать, разбивая лоб о стену непонимания. Пить «горькую» от тоски и неустроенности и умирать от неё же, от «горькой».

Вернувшиеся с войны уже никогда не станут такими, какими были до неё. Их всех, выживших, будут ещё долго потом топить в грязи, приговаривая: «Я тебя туда не посылал. С Родины спрашивай».

Их, особо неугодных, будут увольнять из армии при первом же удобном случае, избавляясь, как от балласта, ненужного и уже сделавшего своё дело. Государство всегда умело «ценить и беречь» своих защитников! Многое повидавшие и пережившие, ребята кардинально отличались от тех, кто не воевал.

Обострённое чувство чести, долга, весь боевой опыт, который они накопили за эту войну, в мирной и вялотекущей армейской жизни оказались никому не нужны. Их боевые натуры требовали настоящего дела, рвались в бой, а им насильно склоняли головы и «по-хорошему» предлагали не высовываться.

А новый, 1987-й, год был всё ближе и ближе! Они встречали его дважды. Первый раз по московскому времени, второй – по кабульскому. В воздух летели тысячи осветительных ракет. Рвались взрывпакеты и толовые шашки. Ночное небо над Кабулом было раскрашено ярче, чем московское во время праздничного салюта. Он, направив свой автомат в воздух, писал на ночном небосводе трассирующими пулями: «1987». Отсоединял опустевший магазин, вставлял новый, передёргивал затвор и снова писал: «С Новым годом!!!»

Треск и грохот стояли такие, что закладывало уши, но на это никто не обращал внимания.

Отсалютовав, боевые друзья гурьбой возвращались за праздничный стол. Вдруг из-за соседнего дощатого домика-модуля им навстречу вышли четыре миловидные девушки, вольнонаёмные из Советского Союза.

Они смотрели на мужчин, вдруг вставших как вкопанные, и смеялись:

– С Новым годом, мальчики!

На огрубевших мужских лицах появились улыбки.

– В нашем полку прибыло!

Девушки гармонично вписались в сугубо мужской коллектив, и праздник стал ещё ярче! Снова звучали тосты. Звенела гитара, и лились песни над палаточным городком, притулившимся у подножия афганских гор. Новый год! Словно нет войны. Все были в меру пьяны, веселы и… уже немного влюблены.

Первого января 1987 года Он проснулся в чистой и мягкой постели. В незнакомой комнате. Кровать была настолько по-домашнему мягкой, что вставать не хотелось. Ещё бы! В своей палатке Он спал на снарядных ящиках, поверх которых были брошены два солдатских матраса. И считал, что лучшего ложа и придумать было нельзя.

Несколько раз Он пробовал спать на обычной солдатской койке. Такой, какая была у него в годы учёбы в училище. Но снарядные ящики почемуто оказались удобнее. А тут – чистая и мягкая постель! И рядом с ним – спящая девушка. Он вспомнил, что вчера, в новогоднюю ночь, когда они столкнулись на улице, она сама взяла его за руку. И за столом они сидели рядом. Он часто видел эту девушку в их городке, когда его батарея приходила с боевых действий.

В обычной, мирной, жизни мужчины оборачиваются и смотрят вслед симпатичным девушкам. А здесь, в Афганистане, молодая, хорошенькая, да ещё и одна на добрую сотню мужчин, изголодавшихся по женской ласке… И они оказались в постели вместе.

Он вспомнил их бурную и страстную ночь. Её неистовые крики и безумные ласки. Угомонившись под утро, они, уставшие, уснули, тесно прижавшись друг к другу. И… Он остался у неё жить. Эта девушка была на семь лет старше его. В Союзе у неё остались мама и дочь. За два года на войне можно было заработать столько же, сколько в СССР за семь лет. Вот и отправлялись девушки на заработки с риском для жизни. И делали это кто как мог.