Сухбат Афлатуни: Муравьиный царь

– Пять. Пять минут шестого.

– А рабочий день до шести. – Она отвернулась от экрана, поглядела на Михалыча.

Михалыч знал этот взгляд. Чувствовал, как он скользит по нему, по лицу, по широким его плечам, гуляет в окрестностях живота и снова поднимается к голове. «С мужиками тут напряженка…» – подумал, ковыряя ладонь.

– Все документы привез? Мать где?

– В машине.

– В наручниках?

– Да, – легко соврал Михалыч. – Сходить?

– Потом. Сейчас документы сначала. Так… Поискала что-то на столе. Нашла, надела очки.

– Паспорт.

Протянул ей материн паспорт.

– С ксерокопией. Принес? Давай.

Михалыч вытащил из файла ксерокопию. Документы укладывала Лена. Он вспомнил Лену и сжал зубы.

– Форму из поликлиники… Квитанцию об оплате…

Женщина называла документы, щелкая и помечая в таблице. Михалыч вытаскивал из папки нужное и клал на стол, иногда путаясь. Он понял, что это за запах, который стоял и беспокоил ноздри. Это был запах тины. И перебивавший его кислый запах духов. Доставая документы, Михалыч оглядывал комнату, чтобы понять, откуда несет тиной. Заметил банку с водой, в банке сидела одинокая скалярия. Вспомнил про свой аквариум. Снова сжал зубы.

– Что ты мне даешь?.. Я сказала, копию трудовой! Давай сюда папку, сама разберусь.

Забрала у него папку, вытряхнула бумаги на стол. Михалыч постоял без дела, потом присел на стул и стал мотать ногой.

– Рыб любишь? – спросил, продолжая глазеть на банку.

– Кого? А… Это не для себя, это чтобы посетителей успокаивать. Рыбы успокаивают. К нам тут такие приезжают, которые привозят, их сперва самих лечить надо. Просто психические. Я уже и рыбку завела, и психотренинг использую… Ногу останови, в глазах рябит.

Михалыч перестал мотать. Женщина разобралась с бумагами.

– На, анкету заполни.

Протянула листок. Положила ручку, Михалыч повертел ее в руках. Ручка была толстой и неприятно теплой.

– А можно своей?

– Можно, – убрала ручку и наморщила подбородок, – только быстрее.

Михалыч достал и стал заполнять. Давно не писал, буквы не получались.

– Это же все в документах есть, – поднял глаза.

– Не знаю, не я ее сочиняла. Хочешь жаловаться князю, вон книга, пишем сюда, – ткнула ногтем вбок.

– А он сейчас здесь? – Михалыч снова стал заполнять.

– Кто?

– Князь этот.

– Князь в отъезде.

– А где?

– Нам не сообщают… Понятнее пиши! Это что тут? Бе… безра… Безработный, что ли?

– С сегодня.

– Нет, в документах другое было. Пиши, как в документах, без самодеятельности… На, вот замазка.

Михалыч взмок, ручка скользила в пальцах. Женщина снова открыла пасьянс.

– Часто от вас бегут? – спросил Михалыч.

– Кто бегут? Никто не бежит.

– Я сам видел.

– Не знаю, что ты там видел. Чего от нас бежать? У нас финская мебель, телевизор в каждой полате. С ними занимаются… – Женщина перетягивала карты из стопки в стопку. – Культурная работа, «Почемучки» устраивают. Губернатор приезжал…

– А правда, что никого внутрь к ним не пускают.

– С этим строго, у нас инструкции. К ним нельзя.

– И губернатора туда не пустили?

Женщина выпустила на него ресницы, как иглы:

– Что значит «не пустили»? Он сам не пошел. Кому охота жизнь терять? Я сама туда не хожу, даже здесь опасно… Ты лучше следи, что ты там пишешь. А то сейчас напишешь, что я потом с этим делать буду…

– А откуда вы, ё… моё… знаете, как у них там внутри? – Михалыч резко положил ручку.

– Так. Будем возмущаться или анкетку заполнять? Возмущения свои, пожалуйста, вон в книгу. А у меня уже рабочий день заканчивается. Не успеешь, будешь здесь до утра меня ждать, пока не заступлю.

Михалыч поморщил нос и расписался. Подпись вышла тоже какая-то не его. И еще запах этот.

– Вот, – протянул листок.

– Ой, ну и накалякал. – Вздохнув, убрала. Поглядела над очками: – Профилактику принимать будем?

– В смысле?

– По инструкции… ознакомься, – постучала ногтями по какой-то бумаге. – Для ликвидации последствий пребывания… Один половой акт.

Михалыч вздохнул и потер нос.

– У нас сотрудница есть, волонтерша, – говорила женщина, глядя в стену. – Стесняться нечего, это медицина. Или четыре часа до посещения, или четыре часа после.

– У меня уже было… до… – сказал Михалыч. – Вот.

– А, «Лесная поляна»… – Женщина брезгливо повертела чек. – Вообще, это самодеятельная лавочка. Они со своими услугами там еще допрыгаются. Ни душа, ни культуры. А у нас специальная сотрудница. И пообщаться может. Ладно, что теперь. Иди за матерью…