Роушин Мини - То, что нас объединяет

Через восемь месяцев после смерти Кормака Элис пошла в начальную школу. Как-то раз она спросила у матери, почему у нее, в отличие от других учеников, нет папы. Взглянув на нее, Хелен с ужасом осознала, что Элис напрочь забыла отца. Взяв дочку за руку, она подвела ее к семейной фотографии, украшавшей лестничный пролет.

– Вот твой папа, – сказала Хелен. – Он заболел и ушел на Небеса. Поэтому мы больше не можем его видеть.

Несколько секунд Элис молча разглядывала фото. Хелен готовилась к расспросам, размышляя о том, что можно рассказать о смерти четырехлетнему ребенку.

– Забавные у тебя тут волосы, – сказала наконец девочка, и тема на этом была закрыта. С того времени они редко говорили о Кормаке. Элис была слишком маленькой, когда он умер. У нее не сохранилось ни воспоминаний о нем, ни переживаний из-за его смерти. Да оно и к лучшему.

– Уже сделала домашнее задание? – поинтересовалась Хелен.

– По большей части, – ответила Элис, не отрывая взгляда от экрана.

Хелен вновь взяла пульт и выключила телевизор.

– Правила тебе известны. Отправляйся к себе.

Элис все также молча сползла с дивана. Хлопнула дверь гостиной, с лестницы раздался гневный топот ее шажков. Хелен вздохнула. Если бы она получала по фунту за каждую такую выходку дочери, надобность в журналистике отпала бы сама собой.

По взаимному согласию над домашними заданиями Элис трудилась в одиночку. Они и без того много спорили, чтобы засорять еще и это пространство. Хелен время от времени заглядывала дочери в тетради, а та каждый вечер приносила ей на подпись дневник.

Только она вытащила из духовки киш, как зазвонил телефон.

– Свободна вечером? – раздался из трубки басок Оливера. – Могу заглянуть около одиннадцати.

Одиннадцать. Слишком поздно для бара или клуба, даже если удастся оставить Элис на попечение Анны. Никакого намека на то, чем он намерен заниматься до одиннадцати. Или с кем он намерен этим заниматься. Оливер, по сути, напрашивался на секс.

Хелен вытащила из пачки сигарету. Она не из тех, могла бы сказать она Оливеру, кого тащат в постель всякий раз, когда у тебя нет желания спать в одиночку. Но этого она, конечно же, не скажет. Секса ей хотелось не меньше, чем Оливеру. Даже мысль о его прикосновениях заводила ее не хуже всяких ласк.

Сара ни за что бы не одобрила свидания, целью которого являлся один только секс. Опять же, хорошо быть праведницей, когда у тебя есть законный муж.

– Лучше в половине десятого, – сказала она в трубку. – Я сегодня намерена лечь пораньше.

Закурив сигарету, Хелен втянула крепкий дым и попыталась вспомнить, не осталось ли у нее массажного масла. При всех своих недостатках, Оливер Джойс делал умопомрачительный массаж.

Она взглянула на него с нескрываемым ужасом.

– Усыновление?

– Почему бы и нет? Это тоже вариант.

Вариант: чей-то чужой, нежеланный ребенок. Кровь бросилась ей в лицо.

– Да как ты вообще мог подумать об этом? С чего ты решил, что я соглашусь на усыновление? Разве я когда-нибудь …

– Ну что ты так разозлилась? Почему бы нам просто не обсудить такую возможность?

– Тут нечего обсуждать.

– А я думаю, есть. Для меня загадка, почему ты сразу отбрасываешь такой вариант. Ты хочешь ребенка…

Сара в гневе воззрилась на мужа. Глаза у нее пощипывало от слез.

– Я хочу? Нас тут, между прочим, двое. А тебе, значит, все равно, будет у нас ребенок или нет? Неужели только я страдаю из-за трех этих выкидышей?

Нил потянулся было к ней, но Сара тут же отдернула руку.

– Послушай, – терпеливо продолжил он, – разумеется, мне не все равно. Поэтому я и заговорил об усыновлении. Ты же знаешь, я хочу детей не меньше тебя. Но если это будет продолжаться и дальше, твой организм просто не выдержит.

Сара вскочила на ноги, только что не отшвырнув свой стул. Вытирая ладонью слезы, она остановилась у окна. Неужели так будет и впредь? Неужели все ее дети обречены умереть еще до рождения? От этой мысли ей стало еще хуже.

– Мы будем пытаться и дальше, – сказала она, глядя на ветви вишневого дерева, такие прекрасные в пору цветения и такие обычные и невзрачные сейчас, на исходе июня. – Я не сдамся. Я просто не могу отступить.

– Я и не прошу тебя отступать. Разумеется, мы продолжим попытки, раз ты так настроена. Но я переживаю из-за тебя, ведь с каждым разом ты становишься все несчастнее. Если бы могли приютить у себя чужое дитя… Просто подумай об этом. Я знаю, из тебя получится превосходная мать.