Виктория Платова - Bye-bye, baby!..

Домино – вот кто меня разбудил, вот кто самым бесцеремонным образом ворвался в автодорожную идиллию.

Электронный будильник застрял на «7:44».

До «7:47», под неустанное хр-ррррррррррр, я переживала несанкционированный подъем из глубин сна: технология подъема нарушена, все признаки кессонной болезни налицо.

Для справки: кессонная болезнь – декомпрессионное заболевание, возникающее после водолазных работ при нарушении правил декомпрессии (постепенного перехода от высокого к нормальному атмосферному давлению). Признаки: боль в суставах и мышцах, головокружение, расстройства речи, помрачение сознания.

Я полна решимости размазать Домино по стенке, выкинуть его нежно-абрикосовую тушку на мороз из-за дурацкого эфемерного сна – это ли не помрачение?

Хр-ррр! хрум-хрум! чпок-чпок! тиу-ууу!..

Если в 7:51 я вылезу из постели и на цыпочках прокрадусь в кабинет – у меня будет шанс застать кота на месте преступления.

Так я и поступила и обнаружила Домино в правом, ближнем к окну, углу. Он с увлечением сражался с одной-единственной, отставшей от пола паркетиной. Вот уже и дом стал потихоньку разваливаться – милое дело! А ведь до появления кота паркет выглядел почти идеальным, плашка к плашке; при переезде сюда его даже не пришлось реставрировать и покрывать лаком.

– Что это еще за срань?! – грозно прикрикнула я на Домино. – Что это мы там копаем? Терзает зуд кладоискательства?

Кот и ухом не повел. Напротив, принялся отдирать паркетину с еще большим остервенением.

– Ну-ка, брысь отсюда!..

Как бы не так! Имел он меня в виду с моими немощными угрозами. Да и первая злость прошла, уступив место почти детскому нетерпеливому любопытству: что там могла нарыть божья тварь, какой сюрприз меня ожидает?

Слиток золота, подумала Элина.

Нательный крестик с сапфирами и четки с рубиновыми вставками. И тиара с бриллиантами, подумала блаженная Августа.

Акции, облигации, дарственные, векселя, подумала Магдалена, блистательная, как колумбийская река с одноименным названием.

Драгоценности, подумала Флоранс, цветочек Флоранс.

Все четыре части моего династического имени проявили солидарную и вполне понятную в таких случаях алчность. И разве Ёлка, в непальских карманах которой гуляет ветер, имеет право их осуждать?

Никакого.

Тук-тук, тук-тук-тук, туктуктук – все быстрее выбивало мое сердце по мере приближения к углу.

Хр-ррр! тиу-ууу! – вторил ему Домино.

– Дай-ка я посмотрю, малыш…

Едва я нависла над жарким тельцем кота, как он тотчас же потерял интерес к паркетной плашке. Отошел, галантно уступая мне место в самом эпицентре события, и – как вчера – уселся на альбом Матисса.

Дежавю, да и только.

Пустое пространство под паркетиной годилось для всего – включая тиару из бриллиантов и туго спеленатый сверток акций. Но я вытащила из тайника всего лишь связку ключей. То есть это поначалу мне показалось, что связка – именно с ключами. Они не были облагорожены временем и не годились для того, чтобы толкнуть их на условно-антикварном рынке в окрестностях метро «Удельная» – по 100 рублей за штуку. Их конфигурация не была затейливой, во всяком случае – не более затейливой, чем конфигурация ключей для мебели из магазина «Икеа».

А при повторном – более внимательном – взгляде они и вовсе оказались отмычками. Классическими, хотя и миниатюрного размера, отмычками – как я их себе представляла. Всегда. Отмычка потолще, отмычка потоньше, отмычка со скругленным концом и с концом раздвоенным. Отмычка с насечками и спиралями. Отмычка с затейливой абстракционистской бородкой; отмычка, похожая на рашпиль, и отмычка, похожая на сверло. И кусок сплетенной металлической проволоки в качестве бонуса.

Итого – девять предметов.

Вряд ли они принадлежали бабке, сгинувшей где-то на полпути между катарактой и ишемической болезнью сердца.

Тогда кому?

Отцу. Папе. Папуле. Папсику.

Мой отец – домушник? Вот так новость, вот так-так!

Я засмеялась в голос и тут же подумала: это слишком романтично, чтобы быть правдой. И еще: пора бы мне перестать впадать в первородный грех идеализации мужчин.

– Как думаешь, что это за инвентарь? – спросила я у Домино.

«May!» – разве ты сама не видишь, лапуля? Ключи от рая, я бы так это назвал.

– Наверное, лучше избавиться от них. Или оставить там, где они лежали. Вряд ли связка пригодится нам в обозримом будущем.

«May!» – на твоем месте я бы не стал пороть горячку. Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь.