Виктория Платова - Bye-bye, baby!..

– Ты держишь кота в клетке?

– Не сходи сума, – отмахнулся Тимур. – Какая же это клетка? Это самая обыкновенная переноска. Они в любом магазине для животных продаются. Очень удобная вещь.

– Да уж, удобная…

Глаза за решеткой мигнули, а из темноты снова донеслось призывное «мау-у-у».

Кажется, Тимур еще что-то говорил мне – насчет удобств и специализированных лавчонок для животных, но стоило ли прислушиваться к его лепету?.. Ведомая странным, никогда доселе не испытанным чувством острого сострадания, я протянула руку к решетке и почти вырвала торчащий сбоку деревянный клинышек задвижки.

– Выходи, малыш!..

У меня не было никаких мыслей по поводу кота. По поводу внешности кота. Одних печальных миндалевидных глаз было достаточно…

Достаточно? Вот уж нисколько!

Существо, выбравшееся из тьмы, несомненно, было самым необычным представителем семейства кошачьих. Самым необычным и самым пленительным. Во-первых, потому, что на нем не было ни шерстинки. Оно оказалось голым! Абсолютно голым, причем кожа отливала нежно-абрикосовым цветом, а на боках просматривалось несколько круглых темно-серых пятен. Подрагивая тонким, таким же серым, как и пятна, хвостом, кот взобрался мне на руку (я почти не почувствовала его тяжести), пробежался по плечам и юркнул под дубленку.

И свернулся калачиком у меня на груди, выставив вперед переднюю лапу, а лучше сказать – маленькую ручку с неправдоподобно длинными, почти детскими пальчиками.

Я была сражена наповал. Я почувствовала себя глупой крашеной блондинкой – из тех блондинок, что тайно вертят хулахуп, мечтают застрять в лифте с начальником и с надрывом оперируют уменьшительно-ласкательными суффиксами; что, если Тимур передумает и не отдаст мне это счастье, эту радость – хотя бы на время?..

Пережить расставание с детскими пальчиками будет трудно.

– Как его зовут? – изнемогая от умиления, просюсюкала я.

– Я знаю его как Домино.

– Что значит – «знаю как»?

– То и значит. – Тимур не стал вдаваться в подробности. – Возможно, у него есть другое имя. И даже наверняка… Так мы договорились?

Кот повел сразу обоими, совершенно уникальными по размеру ушами и тихонько заурчал. Запел песенку, как мне показалось – что-то из репертуара Пола Анки.

– Договорились?.. – наседал Тимур.

Если бы мой язык (тотчас же ставший языком крашеной блондинки) произнес «нет», я бы вырвала его без сожаления!

– Договорились.

– Ты чудо, Ёлка!..

Вот теперь Тимур не врал. Скажи он «Ёлка, любимая», или «выходи за меня замуж, Елка!», или «поехали на Кипр, Ёлка!» – ив этом случае я бы ему поверила. Тимур выглядел абсолютно счастливым, как если бы ему предложил раздавить «малька» сам Мик Джаггер. И царапины на его лице разгладились, побледнели и смотрелись теперь не так вызывающе.

А всё я.

Одно-единственное произнесенное мной слово возвысило меня даже над Миком Джаггером, не говоря уже о сошка помельче – типа португальской певицы Маризы или надоевшей до смерти Belle du Berry.

– Так ты его берешь, да? – Тимур все еще не мог поверить, что его проблема разрешилась в столь рекордные сроки.

– Беру, беру. А что это за порода?

– Сфинкс… э-э… какой-то там. Переноску тоже возьми. На всякий случай. А внизу стоит пакет с его плошками и горшком.

– А чем его кормить?

– Да чем хочешь. Он всеядный. Ну… – Тимур испытующе посмотрел на меня.

– Что – «ну»?

Если бы царапины на его лице были предоставлены сами себе, то они, без всякого зазрения совести, сложились бы в надпись «Я тебя больше не задерживаю!».

Латиницей.

– Ты не проводишь меня? – Я сделала вид, что латиница мне незнакома. – Не хочешь подняться, посмотреть, в каких условиях будет содержаться твой питомец?

– Я бы с удовольствием поднялся… Но у меня встреча через десять минут. О-о, почти опаздываю… – Вранье выглядело неубедительно, и чтобы хоть немного скрасить эффект от него, Тимуру пришлось приложить губы к моей щеке.

Довольно мокрые и противные, между прочим. Неужели он думает, что это телодвижение сразит меня наповал?

– Ну ладно, – я демонстративно стерла несуществующий след от Иудиного поцелуя, – не хочешь зайти в гости, тогда хотя бы помоги донести эту гребаную переноску до квартиры. Не будь уродом.

Цигель, цигель, – взмолилось экс-божество и похлопало по несуществующим часам на запястье: точь-в-точь, как герой бессмертной кинокомедии.

– Как есть урод, – бросила я в пространство, а кот у меня под дубленкой мяукнул в унисон.