Унён Чон - Прощай, цирк

— Ну и что вы хотите этим сказать?

— Ничего. Просто я пояснил, что это не просто морской путь, поэтому…

— И какое отношение это имеет ко мне? — раздраженно перебил я его.

— Мне показалось, что вы сможете выполнить мою просьбу.

— Что?

— …Я наблюдал, как вы иногда стояли здесь и смотрели на море с видом, будто увидали там чудесный цветок. Так умиротворенно… точно так же, как это делал я. Надо просто передать. Я прошу вас.

Его голос полнился такой мягкостью и печалью, проникавшими в самое сердце, что отказать ему было решительно невозможно. Пока я пребывал в нерешительности, он сунул конверт обратно мне в руки. И тут же повернулся, чтобы уйти.

— Вы хотя бы сказали, кто вы — буркнул я, смирившись в душе с тем, что придется выполнить его просьбу. — Я же не могу слепо делать все, что вы хотите? Как мне довериться совершенно незнакомому человеку?

— Если вы выйдете на рассвете в порт, то всегда сможете увидеть меня. Я… работаю на рыбном рынке, бегаю по всяким поручениям, иногда плаваю на рыболовных судах. Когда вернетесь, мы с вами поужинаем за мой счет. Извините, но, к сожалению, у меня нет телефона для связи…

С этими словами он удалился быстрым шагом. Я не успел ничего ответить, как он уже растворился в тумане. Казалось, вся наша встреча мне просто приснилась. Я молча стоял, переводя взгляд с конверта в моей руке на место, где пропал незнакомец. Это был не сон, но все виделось мне иллюзорным, как картина из полузабытого видения.

Внезапно мне охватило желание услышать голос девушки. Голос незнакомого мужчины, возникшего из тумана, воскресил в памяти образ, который я так старался забыть. Не пытаясь вырваться из цепких объятий белесой пелены, я набрал знакомый номер. В этот момент мне было совершенно не важно ни то, что время для звонка было слишком раннее, ни то, что я звонил первый раз за два месяца. Меня не покидало ощущение, что если я немедленно не позвоню, мое тело растворится в тумане.

Плотно прижав ухо к телефонной трубке, я слушал гудки. Каждый раз, когда раздавался очередной гудок, я чувствовал, будто вся моя сущность сосредоточилась в одном ухе, и это ухо вот-вот оторвется. Тут гудок прервался, и чуть погодя раздался голос. Это была она.

Она говорила неуверенно, как если бы недавно проснулась. Мне хотелось, чтобы она еще раз сказала: «Алло». Сердце ушло в пятки. На миг на том конце провода повисла тишина. Я испугался, что она может бросить трубку, поэтому поспешно произнес:

— Это я… Юнхо.

Я с трудом заставил себя открыть рот. Слышать свою речь, сбивчивую от волнения, было непривычно. На том конце молчали.

— Почему вы позвонили только сейчас? — Голос девушки мелко дрожал.

Мне показалось, что рухнула вселенная. Я нырнул в глубокую реку. Лишь слова: «Почему вы пришли только сейчас?» — рефреном стучали в сознании. Ощущения того незабываемого дня снова воскресили, поглотив меня целиком. Я жаждал, бросив все, прямо сейчас помчаться к ней.

— Дома все нормально? Брат в порядке? — повторял я, не смея спросить обо всем, о чем хотел.

— Да, все нормально. Ваш брат очень беспокоится о вас, — ответила она, но ее тон насторожил меня.

Не знаю почему, но мне показалось, что она плакала; неясная тень страшных мучений почудилась мне в ее голосе. Я тряхнул головой. Все это были просто мои предположения, отговорки, чтобы найти повод вернуться домой.

— У меня все хорошо, передайте брату, чтобы он не беспокоился.

Я не знал, что еще сказать. Хотя мне думалось, что я могу беседовать с ней целый день: об улицах Яньцзи, о еде и людях. Но от волнения я не сумел выдавить ни слова.

— А брат уехал куда-то?

— Он вышел в огород. Я его сейчас позову.

— Нет, не нужно. Я скоро позвоню еще. Ну, тогда…

Я повесил трубку так быстро, что она не успела попрощаться. Но за секунду до того, как связь оборвалась, до меня донесся тихий тяжелый вздох. Впрочем, я не поручился бы: это могло быть просто дуновение бриза, залетевшего в дом. Вот только звук почему-то хлестнул меня не хуже порыва леденящего ветра. Я словно оказался в центре тайфуна.

Взяв у меня конверт, девочка проверила содержимое и быстро убрала его в сумку. Я пребывал в легком замешательстве оттого, что женщина по имени Чжомсуни, о которой говорил мой незнакомец, как оказалось, обладала лицом юной девушки и водопадом мягких волос. Возможно, дело было в ее имени или в конверте с деньгами, но я представлял себе ее зрелой женщиной. Кем-то, кто мог бы сойти за его престарелую мать или в крайнем случае — за сестру.