Михаил Попов - Вивальди

Некоторое время мы смотрели друг на друга. Я думал о том, стоит ли ей сейчас выложить все о взрывающихся автобусах, саркофагах за кольцевой дорогой, о новых веяниях в потустороннем мире. О больничных охранниках беспредельной честности. Нет. Нет сил. Она почувствовала, всегда была очень чуткой.

— Я постелю тебе здесь.

Сагдулаев бросил на свой роскошный стол мои листки. Взгляд его говорил: ну, что мне с тобой делать?

— Да я и не рассчитывал, что ты это так вот возьмешь и напечатаешь.

— Тогда зачем ты мне это принес?

— Хочу разобраться.

— В чем, Женечка?

— Что-то происходит, знаешь, вал непонятных событий. Похоже, я бы сказал, на метеоритный дождь.

Он заметно поморщился.

— Ты когда-нибудь видел метеоритный дождь?

Он продолжал морщиться. Я продолжал развивать свою метафору:

— То там, то здесь вспыхивают вдруг в небе яркие искры. Никогда нельзя предугадать, где это произойдет. И если увидел искру, значит — поздно.

— Что поздно?

— Ты уже позади события. Так бегая за отдельными событиями никогда не поймешь, что происходит. Надо взяться по-другому. Найти телескоп, изучить участок неба, откуда все это летит, и понять, в конце концов, что это и почему оно. Комета, не комета. Ладно-ладно, не смотри на меня, как я не знаю…

— У тебя метеоризм сознания.

Я кивнул и закрыл глаза.

— Сам понимаешь, Женя, если бы я не знал в какой-то степени профессиональный человек, какой еще недавно обладал хваткой, то не стал бы слушать этот бред.

— Я все понимаю, и сам бы так же отнесся к таким рассказам, если бы ко мне, кто-то явился… но у меня, кажется, есть возможность добраться до телескопа. В переносном смысле, конечно.

— Хочешь выпить? — спросил редактор.

— Нет.

— Представляешь, и мне последнее время совершенно не хочется. Тоже, понимаешь ли, странный факт, нуждающийся в изучении. Тоже, говоря твоим языком — метеорит.

Я решил не реагировать на иронию, я все хуже разбираюсь — на что надо реагировать, а на что не надо. Предъявил слабый и последний свой аргумент:

— Но согласись, это я первый заметил.

Он отрицательно помотал головой.

— Нет. Первым был «МК» с тем дурацким Вивальди. И скажу тебе по секрету, хотя и мне это говорили по секрету, они так и остаются первыми. Не плюнули на эту тухлую на мой взгляд темку, а стали раскапывать.

— И раскопали?

Сердце у меня заколотилось, и так сильно, что я удивился.

— Можно сказать, да.

— А что именно раскопали, ты, конечно, сказать не имеешь право.

— Не имею. Но скажу.

Он все-таки встал, налил себе чего-то из бутылки, напоминающей грушу, сделал большой глоток.

— В нашем родном мегаполисе за последние пару недель действительно зарегистрировано большое количество событий, которые трудно объяснить, исходя из ранее сложившихся представлений о том, что может происходить в городской жизни. От самых мелких, как эти избиения уличных музыкантов, до крупных. Ты ведь, наверно, еще не знаешь, что никто ведь не закрывал Черкизовский рынок.

— В каком смысле?

Сагдулаев вдруг показал мне язык, как будто ему было приятно меня уесть.

— Я ничего об этом не слышал.

— Не слышал, что закрыли Черкизон?

— Нет, это да, но про то, что ты говоришь — впервые.

— Все мои люди там, Женя. Менты сбились с ног, китайцы лупают глазами, что-то лопочут. Найти того, кто отдал команду, и зачем это сделал — невозможно. И, главное, абсолютно не просматривается: кому это выгодно? Римское право летит к черту. Такое впечатление, что этот нарыв на теле и так не вполне здорового городского организма сам себя пожирает.

— Вылезет в другом месте, или местах.

— Может быть, может быть.

Он встал и прошелся.

— А ты говоришь — дедушка тебе по телефону позвонил. Метеориты.

— Но не могу же я его так вот взять и бросить. Я хотел от тебя какой-нибудь «командировки», чтобы выглядело вроде как журналистское расследование, а то я слишком сам по себе. Такого сразу пошлют.

— Пошлют-пошлют.

Я не успел заметить, когда он вызвал секретаршу, а может — телепатия: она появилась с бутылкой минеральной воды.

— Дай хлебнуть.

— А тебе это не нужно, это наше — горское. Равнинному человеку пить бесполезно.

— Ну и как, помогает?

Сагдулаев налил стакан и придвинул ко мне.

— Помогает. Я, знаешь ли, тоже кое до чего додумался. Очень красивая версия.

— Какая?

Он еще пару секунд колебался.

— Да не бойся, я не ворую версии. — Наклонился я вперед, думаю с самым воровским видом.