Эммануэль Каррер - Жизни, не похожие на мою

Однако один эпизод я хорошо запомнил. Когда мы прибыли в центр «Альянс франсез», нам предложили принять душ. Не припомню, чтобы в предыдущие дни в отеле «Эва Ланка» были перебои с водоснабжением. Да, позади осталась долгая и утомительная поездка, но не более того, тем не менее, мы чувствовали себя так, словно три месяца провели в пустыне без воды и мыла. Мы с Элен вошли в душевую вместе, после детей, и долго стояли лицом к лицу под тонкой струйкой воды, остро чувствуя свою беззащитность и уязвимость. Я смотрел на великолепное тело Элен и замечал на нем следы перенесенных тягот и усталости. Во мне пробуждалось не желание, а пронзительная жалость, потребность заботиться о ней, защищать и оберегать, насколько хватит моих сил. Меня не покидала дурацкая мысль: а ведь она тоже могла погибнуть… Боже, как она мне дорога! Я буду любить ее всегда, даже тогда, когда она состарится и ее тело потеряет упругость, станет дряблым и морщинистым. Вот тут-то нас захлестнуло осознание того, что происходило последние пять дней и заканчивалось именно в этот момент, словно открылся какой-то клапан, и на нас обрушился могучий поток чувств, в котором смешались печаль, облегчение, любовь. Я обнял Элен и сказал: «Не хочу даже думать о расставании, никогда». Она ответила: «И я тоже».

Квартиру, где мы живем сегодня, я нашел спустя две недели после нашего возвращения в Париж. Через несколько дней, заключив договор аренды, мы наняли мастера-отделочника, поляка, чтобы он освежил стены и сделал ремонт на кухне. Мы осматривали помещения и обсуждали объем работ, когда зазвонил мобильник Элен. Она ответила на звонок, какое-то время молча слушала своего собеседника, потом ушла в соседнюю комнату. Когда мы с поляком присоединились к ней, у Элен были полные глаза слез, подбородок мелко дрожал. Оказалось, звонил ее отец и сообщил, что у Жюльет снова обнаружили рак. Снова, потому что такой диагноз ей уже ставили, когда она была девушкой-подростком. Я знал об этом. А что еще мне было известно о сестре Элен? Пожалуй, только то, что она ходила на костылях, была судьей и жила в маленькой деревушке под Вьеном в департаменте Изер. Элен редко виделась с сестрой, хотя очень любила ее. Их жизни не имели ничего общего, и всегда находилось какое-то срочное дело, срывавшее поездку к Жюльет в глухую провинцию. Иногда Элен рассказывала мне о сестре, и в ее словах чувствовались нежность и даже восхищение. Перед самыми рождественскими каникулами у Жюльет случилась эмболия легочной артерии, Элен очень переживала по этому поводу, но цунами смыло ее тревогу вместе со всей нашей прежней жизнью. После возвращения с острова о болезни сестры мы больше не вспоминали, и вот на тебе: у нее снова рак. На этот раз рак груди с метастазами в легких.

В один из уикендов февраля — перед тем, как Жюльет начала курс химиотерапии — мы отправились навестить ее. Зная, что в результате лечения она лишится волос, Жюльет попросила Элен купить ей парик. В поисках самого лучшего Элен обежала все специализированные магазины. Кроме того, она купила платья своим трем племянницам. Вообще, всем, что имело отношение к элегантности, изысканности и изяществу, в семье заправляла Элен. Понятно, что ни Жюльет, ни ее муж, проживавшие в современном типовом коттедже в безликой деревушке, тягаться с ней в этих вопросах не могли. Я увидел молодую исхудавшую женщину, прикованную к креслу, ее спокойного симпатичного супруга и трех очаровательных маленьких девочек. Старшая — ей исполнилось семь лет — удивительно уверенными для своего возраста штрихами старательно рисовала в альбомах принцесс в диадемах и парадных платьях. С не меньшей серьезностью она занималась танцами, и я ее рассмешил своими неловкими антраша под музыку из «Лебединого озера». Если не считать этого легкого дурачества при знакомстве, я испытывал некое смущение и не участвовал в разговоре, тем более, что Жюльет быстро уставала и беседа становилась все более вялой и натянутой. Зимой темнеет быстро, и в доме зажгли свет, не смотря на то, что до вечера было еще далеко. По своему обыкновению я подошел к книжным полкам небольшой домашней библиотеки. Она состояла, главным образом, из учебных пособий, детских альбомов, популярных изданий по юриспруденции и медицинской этике и нескольких романов из числа тех, что покупают, отправляясь в поездку, чтоб скоротать время. Среди этих скучных, на мой взгляд, изданий, я вдруг наткнулся на книгу, выпадавшую из общего ряда. Это была повесть моей любимой писательницы Беатрис Бек, и называлась она «Еще дальше, но куда?» Перелистывая страницы, я наткнулся на фразу, которая рассмешила меня, и я прочитал ее вслух: «Гость всегда доставляет удовольствие, если не приходом, то уж точно своим уходом».